Силы Земные

Отец Аццопарди торопливо допил содержимое своего бокала и закашлялся, поперхнувшись. Джеффри принялся лупить его по спине, приговаривая при каждом ударе: “Мой грех, мой грех, мой тягчайший грех”.

— Джеффри, — прервал я его, — это не смешно.

Джеффри показал мне язык и увел прочь кашляющего отца Аццопарди. Его преосвященство выдал очередной анекдот по-арабски, адресованный Али, который, смеясь, также удалился.

— Славный малый, — заметил ему вслед его преосвященство, — это сразу видно. Ох уж, эта молодежь, — добавил он, кивая в ту сторону, откуда доносился голос Джеффри, направляющегося в сад. И затем, мне: “Вы, наверное, тут играете в бридж. Очень подходящая комната для игры в бридж, — глаза его скользили по уставленным бутылками полкам, — вполне невинное и культурное времяпрепровождение.” Он поднял пухлую ручку, как бы благословляя игру и, в тоже время, выражая сожаление в том, что он сам никогда бы не смог принять приглашения к игре.

— Я раньше играл, но более не играю. Слишком много работы. Покойный его святейшество тоже играл. Но потом и у него стало слишком много работы. Уж вам-то это известно.

Его застенчивая улыбка, как я понял, призвана была сгладить сравнение между ним и покойным. Итак, как и следовало из ватиканского письма, визит был связан с личностью покойного его святейшества.

— К тому времени, когда Карло достиг столь высоко положения, он уже не играл. Слишком много у него было дел, как вы сами заметили. Но в свое время он был выдающимся игроком, очень хитрым и энергичным. Прямо как миссис Бэттл, знаете ли.

Его преосвященство ничего про упомянутую даму не слыхал.

— О да, я охотно верю вам. Хитрым и энергичным. Но и очень человечным, правда ведь. И еще и святым.

Он смотрел на меня с плохо скрываемым восхищением: я назвал покойного Карло.

Я уже собирался, было пошутить насчет того, что не бывает святых игроков в бридж, но передумал, сочтя такую шутку дешевой.

— Мне, разумеется, известно о предложении, — сказал я. — Я думаю, это немалый труд.

Его преосвященство помахал рукой: “Разумеется, речь идет всего лишь, всего лишь…”

— О предварительной договоренности?

— Вы — подлинный мастер языка, мистер Туми. А для меня, боюсь, английский навсегда останется чужим языком. Язык протестантов, прошу прощения. Всем известно, что вы мастер. У меня мало времени остается для чтения. Но мне много раз говорили, что вы — мастер английской прозы.

— Большинство мальтийцев, — заметил я, — вполне удовлетворится вашей аттестацией. Я имею в виду тех, кто интересуется. Самим же им доступ к моим книгам запрещен.

— О, одна или две из ваших книг разрешены. Мне это известно. Но наш народ нуждается в охранении, мистер Туми. Хотя, я думаю, что в скором времени цензура будет слегка ослаблена. Новый дух и за границей, и здесь, да. Уже сейчас книги атеиста мосье Вольтера есть в свободной продаже. По-французски, разумеется.

— Он был деистом, а не атеистом. — Я знал о причине его визита, но решил изобразить неведение, чтобы он сам мне все выложил. — Архиепископ, — спросил я, — я полагаю, вы здесь находитесь не в качестве, как бы это сказать… миссионера? Вам, наверное, известно, что я родился в религиозной семье, в лоне римско-католической церкви. Но я предполагаю умереть вне ее лона. Я слишком долго жил вне его. Я должен это сказать, чтобы между нами была полная ясность касательно вопроса о моей вере, — последнее слово я произнес, все-таки, с комом в горле.

— Вы предполагаете, — весело заметил он. — Человек предполагает, — и затем — Нет, нет, нет, о нет. Я понял одно, мы все это понимаем, покойный его святейшество, ага, очень умно и энергично учил на всех тому, что пути к спасению неисчислимы. Но позвольте мне, мистер Туми, сказать следующее: вы знаете Церковь. Кем бы вы теперь ни были, вы — не протестант. Определенные доктрины, слова, термины для вас — не бессмыслица. Я думаю, что я прав.

— Позвольте предложить вам еще немного виски, — взяв его пустой стакан, я встал, с трудом разгибая негнущуюся спину. — Не желаете ли сигару или сигарету?

— Курение — смертоносная привычка, — насмешливо ответил он, — укорачивает жизнь. Совсем капельку, достаточно.