Сильвия и Бруно

Победа была за нами! Убедившись, что влюбленные, бредущие навстречу друг другу, непременно встретятся через минуту-другую, я повернулся и пошел прочь, надеясь, что Сильвия и Бруно последуют моему примеру. Я чувствовал, что сейчас Артуру и его доброму ангелу лишние зрители совершенно ни к чему.

— Интересно, какой была их встреча? — подумал я, шагая вдоль берега.

Глава четвертая КОРОЛЬ-ПЕС

— Они поздоровались за руку, — заметил Бруно, бежавший рядом со мной, в ответ на мой безмолвный вопрос.

— Они оба очень рады! — добавила Сильвия, шагавшая с другой стороны.

— Нам надо спешить изо всех сил, — сказал я. — Если бы я только знал толком дорогу на ферму Хантера!

— Но они, наверное, знают дорогу, — предположила Сильвия.

— Да, они-то уж точно знают. Бруно, может, ты сбегаешь и спросишь?

Малыш бросился было к ним, но Сильвия с улыбкой остановила его.

— Подожди минутку, — проговорила она. — Видишь ли, сперва я должна помочь тебе стать видимым.

— Надеюсь, и слышимым тоже? — заметил я, когда она сняла ожерелье, красовавшееся у нее на шее, помахала им над головой, а затем прикоснулась к нему ресницами и губами.

— Да, разумеется, — отвечала Сильвия, — как-то раз я сделала его слышимым, а видимым сделать забыла! А он, ничего не подозревая, отправился покупать сладости в лавку! Продавец ужасно перепугался! Еще бы, ведь прямо из воздуха раздался голосок, просивший: «Свешайте мне, пожалуйста, две унции[22] ячменных леденцов в сахаре!» — И в кассе невесть откуда появился шиллинг. «Я вас не вижу!» — воскликнул продавец. «А тебе и незачем меня видеть. Хватит с тебя и того, что ты видишь шиллинг!» Но продавец решительно заявил, что ни за что не продаст ячменных леденцов человеку, которого он не видит. И нам пришлось опять… Ну вот, Бруно, теперь все в порядке!

И малыш опять убежал. Пока мы ожидали его возвращения, Сильвия решила тоже сделаться видимой.

— Видите ли, если нам встретятся знакомые, будет довольно неловко, — пояснила она, — если Бруно они смогут увидеть, а меня — нет!

Через несколько минут Бруно вернулся; вид у него был очень расстроенный.

— С ним был его друзья, и он прогнали меня! — проговорил малыш. — Он спросили меня, кто я такие. Я отвечал: «Я — Бруно. А эти кто такие?» А он сказали: «Это — мой единокровный брат, а это — единокровная сестра. И никого больше нам не надо. Убирайся с глаз долой!» А я сказал: «Как же я могу убирать себя?» И добавил: «Если ты будете так шуметь, с вами никто не будет водиться! Это уфасно невежливо!» А он заявили: «Я тебе покажу, как со мной разговаривать!» И вытолкали меня на улицу! И захлопнули дверь!

— И ты так и не спросил, как пройти на ферму Хантера? — воскликнула Сильвия.

— Да там просто места не было для вопросов, — отвечал Бруно. — В комнате была просто ужасная теснота.

— Ну, три человека не могут заполнить комнату до отказа, — заметила Сильвия.

— А вот могут, еще как могут, — стоял на своем Бруно. — Но он занимал места больше всех. О, это был такой здоровенный толстяк, что его и с ног-то сбить невозможно!

На этот раз я решительно отказался верить Бруно:

— Ну, с ног сбить можно кого угодно, все равно, толстый он или тощий!

— А его сбить нельзя, и все тут, — возразил малыш. — Он просто-напросто поперек себя шире, и когда он лежит на боку, он даже выше, чем когда стоит. Потому-то его и нельзя сбить!

— А вот какой-то коттедж, — заметил я. — Пойду спрошу, не знают ли они дороги.

Впрочем, ходить было незачем: у дверей как раз стояла женщина с ребенком на руках, разговаривавшая с хорошо одетым мужчиной — фермером, догадался я, — собиравшимся в город.

— …когда на столе появляется выпивка, — говорил мужчина, — он просто теряет голову, этот твой Вилли. Так они сказали. Он буквально сходит с ума!

— Год назад я уже кричала им в лицо, что они врут! — упавшим голосом отозвалась женщина. — Но это, как видно, не помогло. Не помогло! — Тут она заметила нас и поспешно бросилась в дом, захлопнув за собой дверь.

— Не могли бы вы сказать мне, как пройти на ферму Хантера? — обратился я к мужчине, повернувшемуся к нам лицом.

— Я-то? Могу, сэр! — с улыбкой отвечал он. — Я и есть Джон Хантер, к услугам вашей милости. До фермы отсюда не больше полумили; как только дойдете до поворота, увидите дом — это она и есть. Моя добрая женушка как раз дома, если у вас дело к ней. А может, я тоже могу вам помочь?

— Благодарю, — отвечал я. — Я просто хотел договориться насчет молока. Наверное, мне лучше обратиться к вашей жене?

— Да-а, верно, — протянул он. — Она смыслит в этом лучше моего. Ну, прощайте, господин хороший. Всех благ вам и вашим дитятям! — добавил он.

— Почему он сказал «дитятям?» — удивленно заметил Бруно. — Правильнее сказать «вашему дитяте». Ведь Сильвия уже большая!

— Для него мы оба — дети, — отвечала девочка.

— А вот и нет! — стоял на своем Бруно. — Тогда он сказал бы «обоим милым малышам»!

— Как бы там ни было, он глядел на нас обоих, — возразила Сильвия.