Сильвия и Бруно

— А вот как! — с пафосом отвечал пожилой джентльмен, беря кошелек у нее из рук и привстав от волнения, чтобы получше все объяснить. — Кромка отверстия состоит из четырех кромок. Вы можете пересчитать их, двигаясь по кругу. Вот правая кромка одного платка, вот — левая другого, вот — левая одного и, наконец, правая другого!

— Вам легко говорить! — задумчиво пробормотала леди Мюриэл, подперев рукой головку и не спуская глаз с почтенного джентльмена. — И при всем при том у кошелька всего одно отверстие.

Вид у нее был озадаченный, как у ребенка, которому никак не удается решить трудную задачу. А Господин в эту минуту настолько напоминал старого Профессора, что я не мог сдержать удивления. «Феерическое» чувство во мне вспыхнуло с новой силой, и я едва удержался, чтобы не сказать: «Поняла, Сильвия?» Однако я взял себя в руки, предоставив сну (если это и впрямь был сон) продолжить свою историю.

— Ну вот. У третьего платка, — продолжал Господин, — тоже четыре кромки, которые можно просчитать по кругу. Теперь вам надо соединить четыре эти кромки с четырьмя кромками отверстия. Вот и все. Кошелек готов. Его наружная сторона…

— Поняла! — взволнованно прервала его леди Мюриэл. — Его наружная сторона — это как бы продолжение внутренней! Однако давайте сделаем паузу. Я дошью его после чая. — С этими словами она отложила в сторону кошелек и налила чашку чая. — А почему вы называете его Кошельком Счастливчика, Господин?

Почтенный джентльмен наклонился к ней, улыбаясь точно так же, как это обычно делал Профессор:

— Видите ли, дитя мое — то есть я хотел сказать «миледи». Все то, что внутри Кошелька, одновременно и вне его, а все, что вне, — одновременно и внутри. Таким образом, в этом крохотном Кошелечке заключены все сокровища мира!

Его ученица захлопала в ладоши, не в силах скрыть бурной радости.

— Я непременно пришью третий платок, в свое время, разумеется, — проговорила она. — А сейчас мне не хочется тратить ваше время на такие пустяки. Расскажите нам, пожалуйста, что-нибудь занимательное! — В этот момент ее лицо и голос стали совсем как у Сильвии, я не смог удержаться, чтобы не оглядеться вокруг: не видно ли поблизости и Бруно!

Господин принялся рассеянно помешивать ложечкой сахар в чашке, размышляя, что бы такое вспомнить:

— Что-нибудь занимательное, вроде Кошелька Счастливчика? Что ж, это принесет вам несметные богатства, которые вам и не снились, но не сможет дать ни секунды Времени!

Наступила непродолжительная пауза, и леди Мюриэл воспользовалась ею весьма прозаическим образом, налив гостям чаю.

— Что делают в вашей стране, — неожиданно спросил Господин, — с понапрасну истраченным Временем?

Леди Мюриэл изумленно поглядела на него.

— Бог весть! — прошептала она сама с собой. — Мы знаем, что оно уходит, вот и все!

— Ну, хорошо. А в моей — я хотел сказать, в стране, где мне довелось побывать, — продолжал почтенный гость, — научились запасать время впрок. Знаете, через много лет оно может очень пригодиться! Ну, например, предположим, вам предстоит провести в одиночестве целый вечер. Поговорить не с кем, заняться абсолютно нечем, а часы неумолимо приближаются к ночи. Скоро и спать пора. Как вы поступаете в таких случаях?

— Я не нахожу себе места, — призналась его собеседница, — меня обуревает желание перевернуть все в комнате вверх дном!

— Когда нечто подобное случается с ними… ну, с людьми, у которых я гостил в той стране, они не делают ничего подобного. Наоборот, с помощью краткого и несложного процесса, суть которого я не могу вам передать, они запасают бесполезные часы и, когда в том возникает необходимость, они могут расходовать время как им заблагорассудится.

Граф слушал гостя с добродушно-недоверчивой улыбкой.

— Отчего же вы не можете объяснить нам суть этого процесса? — спросил он.

Господин явно был готов и к такому неудобному вопросу:

— Потому что в вашем языке просто нет слов, чтобы выразить идеи, необходимые для понимания этого. Я, конечно, могу объяснить все на… на… но вы ни слова не поймете!

— И впрямь непонятно! — проговорила леди Мюриэл, не без изящества произнося название неизвестного языка. — Мне не доводилось изучать его, и я, видите ли, не могу свободно изъясняться на нем. Прошу вас, расскажите еще о чем-нибудь любопытном!

— Поезда у них движутся по рельсам без всяких двигателей, и останавливаются они по команде особого механизма. Ну как, это достаточно любопытно, миледи, а?

— Но откуда же они берут энергию для движения? — вмешался я.

Господин тотчас обернулся и взглянул на нового собеседника.

Затем он снял очки, тщательно протер их и опять поглядел на меня, не скрывая удивления. Я заметил, что он пытается вспомнить — как, впрочем, и я сам, — где и когда мы могли встречаться с ним.

— Они используют силу тяготения, — отвечал он. — Надеюсь, в вашей стране такая сила известна?

— Но для этого ведь нужно, чтобы рельсы шли под уклон, — заметил Граф. — Но разве можно проложить железную дорогу так, чтобы она все время шла под уклон?

— Они именно так и сделали, — отвечал Господин.

— Но, надеюсь, не с обеих сторон?