Силуэт в сумерках

В результате я осталась одиноко слоняться из угла в уголпо кухне, а Марино расположился на диване и уткнулся в ноутбук. Уж не знаю, что от там изучал, посмотреть так и не решилась. Догадаться, впрочем, было несложно.

Когда я поставила тарелки на стол, Рейн оторвал взгляд от экрана, посмотрел на меня, потом на дымящуюся еду, снова на меня, и с едким сарказмом в голосе прямо-таки выплюнул:

— Спасибо.

— Да подавись, — буркнула я, почти швырнув вилку прямо в тарелку.

Завтракали мы в гробовой тишине, нарушаемой только звоном посуды. Когда доели, Рейн собрал тарелки, отнёс в раковину и, к моему непомерному изумлению, сразу же помыл. Я даже рот разинула от этого зрелища.

— Ты готовила, я убираю, — хмыкнул Рейн, раскладывая посуду в сушилке.

— А завтра у нас контрольная по блокирующим чарам, — невпопад выпалила я.

Теперь рот разинул Марино. И даже выронил полотенце, которым как раз вытирал руки. По лицу его пронёсся весь спектр эмоций от изумления до некоторой паники. У меня вырвался нервный смешок.

—Очуметь, — выдохнул Рейн после некоторой паузы. — Мне тут смертная казнь светит, тебе кое-что ещё похлеще, а ты о контрольной думаешь. Нашла же повод для переживаний!

— Думаешь, в деканате причину нашего отсутствия сочтут уважительной? — не удержалась я, хоть и понимала, какую чушь несу.

— Думаю, это сейчас самая меньшая из наших проблем.

— У нас вообще не было бы проблем, если бы ты не...

Я осеклась, не сумев договорить, уставилась в пол невидящим взглядом. Надо же, так мечтала высказать всё Марино в глаза, столько разных резких слов подобрала, представляя, как это будет. А когда дошло до дела, сразу язык отнялся.

— Не убил Амиру? — абсолютно ледяным голосом договорил за меня Рейн.

Я даже кивнуть не смогла, так и стояла статуей, вцепившись в мягкую ткань халата, и мечтала провалиться сквозь пол или исчезнуть любым другим способом. Вообще перестать существовать, сбежать из этого продолжающего набирать обороты кошмара.

— Я её не убивал, —уже спокойно и как-то устало сказал Рейн.

— Да неужели? — хрипло пробормотала я.

— А зачем мне было это делать?

— Потому что узнал, что она беременна, — прошипела я. — А женитьба на ней в твои планы не входила.

— Вот оно что... — перебил меня Рейн. — Тогда, может, выслушаешь и мою версию?

— Валяй, — широким жестом разрешила я, наконец-то отмерзнув от места и оседлав стул задом наперёд.

— Я знал, что Амира беременна. Она сказала мне и собиралась сказать тебе. Но это был не мой ребёнок.

— Чей же, интересно? — зло сощурилась я.

— Видишь ли, — вздохнул Рейн, опускаясь на стул, — ещё летом Амира начала встречаться с Оуэном Растани. Уверен, ты знаешь, кто это.

Я кивнула. Разумеется, кто же не знал Оуэна Растани, самого известного художника-иллюзиониста. Среди его поклонников был сам король, аристократия валила на выступления толпами, билеты продавались за полдня, несмотря на бешеные цены. Красив, богат и знаменит. Но... всего лишь иллюзионист, сын инженера и учительницы.

— Он не последний жених, — в тон моим мыслям продолжил Рейн, — но и не лучшее, на что, по мнению семьи, могла рассчитывать Амира. Слава это круто, но для бизнеса связи и положение в обществе куда предпочтительней. Словом, им запретили встречаться. Они, конечно же, продолжили делать это тайно. И вот спустя некоторое время Амира узнала, что её дед давно пытается устроить одну большую сделку с бароном Наршадом. Который, к слову, мой довольно близкий родственник.

— И что с того? — фыркнула я.

— Дослушай, — спокойно попросил Рейн. — Барон осторожничал, подписание бумаг откладывалось и откладывалось. И тогда Амира пришла к деду и предложила ему довольно занятную сделку. Она делает так, что Наршад подписывает договор, а он позволяет ей выйти за Растани.

— И как она собиралась этого добиться? — скептически вопросила я.

— Довольно просто, — пожал плечами Марино. — Через меня и далее — моего отца. Амира встретилась со мной и предложила поиграть в любовь. Ничего такого, просто держание за руки и поцелуи для достоверности. Её выгода состояла в том, что наша близость и слухи о вероятной свадьбе побудят Наршада подписать договор. Моя — в избавлении от настойчивости Розины Трассан и её семейки.

— Они тут причём? — удивилась я.

— Это давняя история, — скривился Рейн. — Когда-то наши матери были очень дружны и этак полушутя решили, что им стоит однажды поженить своих детей. Отцы их со смехом поддержали. С тех пор прошло, как ты понимаешь, довольно много лет, и Розина порядком подмочила свою репутацию. Так, что уже никак не могла рассчитывать на сколь-нибудь достойную партию. И тут её папа вспомнил про то давнее решение. Даже судиться с моим отцом собирался, обвинить в нарушении устной договорённости. Увы, у него были свидетели.

Я покачала головой. Если всё правда, Рейн действительно оказался в крайне неприятном положении. У аристократов устные договорённости значили очень много, их нарушение сулило проблемы. Дойди дело до суда, и Марино реально могли предписать исполнить обязательство.