Сильные впечатления

В этот миг Маша испытывала нечто гораздо большее, чем просто влечение. Она едва сдержалась, чтобы не броситься к нему на шею. Ей хотелось ласкать, ублажать его губами, языком, всей своей плотью – показать ему, как она его понимает, как рада близости их душ… Однако, как было сказано, броситься на шею она, конечно, не решилась. Она вовсе не собиралась начинать войну с самой собой. Слишком дорого было для нее хрупкое перемирие между собственными сердцем и головой. Она не желала снова превращаться в придаток чужой души.

– Значит, вы не жалеете о том, что так и не стали врачом, – сказала она.

– Теперь мне даже удивительно, что я мог стать кемто еще, а не военным.

– Я вас понимаю…

Он ничего не ответил, только пытливо взглянул ей в глаза.

– И вот вы – полковник… – медленно проговорила Маша, после долгой паузы. – Что же, в наше время жизнь военного вещь, так сказать, обоюдоострая. Нищета и заброшенность в целом, но зато возможность сделать блестящую карьеру в условиях войны. Никогда не останешься без работы. Дело, конечно, небезопасное, но не более, чем, например, бизнес и коммерция.

– Или журналистика, – спокойно добавил полковник.

И снова Маша была вынуждена согласиться.

– Зато, – упрямо продолжала она, – бравому полководцу никогда не поздно перекваливицироваться в политика или того же коммерсанта.

– А бойкому журналисту разве нет? – искренне удивился полковник, и Маша была вынуждена убрать коготки и переменить тему.

– Служба, наверное, поглощает все ваше время, да? – осторожно поинтересовалась она. – Я хочу сказать, что его не хватает для… – И запнулась.

«Для семьи. Вообще, для личной жизни, – хотела сказать она. – А может быть, это не причина, а следствие, – промелькунуло у нее в голове. – Может быть, именно поэтому он здесь?..»

Он решительно качнул головой, давая понять, что разговор о его персоне закончен.

– Ну а теперь поговорим о вас, – предложил он. – Расскажите мне немного о себе. То, что вы молоды, красивы и уже успели блеснуть на телевидении, это на поверхности. Но что поглубже?

Маша насторожилась. Как соблазнительно – просто взять и выложить о себе все—все—все. Излить душу этому незнакомому офицеру, случайному встречному, с которым, уехав в Москву, она, скорее всего, больше никогда не увидится.

Однако инстинкт подсказывал, что если уж она порешила отдать ему свое тело, то душу желательно приберечь для себя.

– Ну вас, я вижу, армия тоже держит в прекрасной форме, – сказала она, отделываясь ответным комплиментом. – Вы подтянуты, энергичны…

Он заметно смутился.

– Я регулярно делаю зарядку. Не пренебрегаю этим даже в полевых условиях…

Он тоже решил отшучиваться, подыгрывая Маше.

– Ну а вам, наверное, особенно приходиться поддерживать себя в форме? – спросил он.

На самом деле, его ничуть не интересовало, следит ли она за своей формой, фигурой, тонусом и прочим. Куда любопытнее было бы узнать, скажем, почему в ее возрасте она до сих пор не обзавелась ребенком.

А обстоятельства были таковы, что прошло вот уже три года с тех пор, как Маша произвела ребенка, который оказался задушен пуповиной, обвившейся у него вокруг шеи. И до сих пор Маша не могла об этом говорить… Как объяснить, что с самого начала все происходящее с ней было одним ужасным недоразумением. Она оказалась в ловушке с того момента, как ее пронзила Эдикова сперма.

– Я разошлась с мужем. С тех пор не встречала мужчину, от которого бы мне захотелось иметь ребенка.

Такова была самая простая интерпретация.

– А когда были замужем, разве вам не хотелось иметь его от мужа?

– Нет, никогда. С первого дня я знала, что наш брак это ошибка, – ответила Маша и немедленно задала встречный вопрос:

– А у вас есть дети?

– Нет.

Но она не успела перехватить инициативу, поскольку он тут же поинтересовался:

– А с родителями вы, похоже, не часто видитесь?

– Насколько это возможно, – с усмешкой ответила она. – Не могу сказать, что у меня было счастливое детство. Вот я и стараюсь держаться от них подальше… Но у меня есть сестра, и, как только я возвращаюсь из поездки, мы обязательно встречаемся.

– Простите, если напомнил о неприятном, – извинился полковник и, достав из нагрудного кармана маленькую черную трубку, быстро набил ее табаком и закурил. То, с каким изяществом он это проделал, восхитило Машу. – Но я вижу, – продолжал он, – что, несмотря на все неприятности, вы стараетесь не терять чувства юмора.

Она не могла не заметить, сколько нежности было в этот момент в его взгляде.

– А я помню, когда впервые вас увидела, – вдруг призналась она.

Он удивленно вскинул брови.

– Неужели? И вы так долго… – Он умолк и вздохнул.

– Это случилось через месяц после начала конфликта. Мы пытались снять материал в зоне боевых действий.

– Ваша группа пыталась взять интервью у командующего армией или у начальника штаба, – подхватил полковник, качая головой.

– Но нам так и не дали, – напомнила Маша.

– А вот если бы вы тогда удостоили меня своим вниманием, то я, может быть, вам в этом помог.

– В следующий раз я обязательно это учту.