Сильные страсти под жарким солнцем

Когда мы пришвартовались, Анри спустился первым, поздоровался с бритоголовым типом, по всей вероятности, назвавшимся старшим, и они попытались объясниться. В принципе у них это получалось, они активно жестикулировали, но в первое мгновение бритоголовый несколько опешил (подозреваю, что после соответствующего приветствия на русском), правда, быстро пришел в себя. Анри показал на нас с Ванькой, стоявших у бортика, мы помахали руками. Затем Анри с парнем поднялись на борт, остальные молодцы в камуфляжных штанах остались на причале.

– Ты, что ли, Ирина Александровна? – спросил молодец, оглядывая меня так, словно пришел в зоопарк и увидел диковинную зверюшку.

На фоне пиратских одеяний всей команды мой наряд не должен был казаться странным (или я уже привыкла?). Парень бы лучше удивлялся судну и его капитану, встретив такое в конце двадцатого века. Но весь его интерес был сконцентрирован на мне. Причем не как на женщине, а как на инопланетном существе.

– Да, мама – начальник международного отдела «Невского карата», – встрял Ванька, не дав мне вымолвить ни слова.

– Помолчи, юнга, – бросил на него взгляд молодец.

– Вы бы хоть представились, – изрекла я, глядя в глаза соотечественника.

– Майор Воронцов. Российский спецназ. Отряжен на остров для оказания помощи захваченным в плен российским гражданкам.

– Гражданки из плена вырвались самостоятельно, – послышался у меня за спиной голос Владика в пиратском наряде. – Можно даже сказать, геройски. Не побоявшись пуль врага, посылаемых им в спину. Такие гражданки делают честь нашей Родине.

Я одарила Владика улыбкой-долларом, на майора пожалела и рубля. Но, подумав, что уже достаточно попользовалась гостеприимством Анри, заявила этому Воронцову, что нам пора покидать корабль и чтобы он расплатился с Анри, как было условлено. После чего за ручку попрощалась со всей командой. Анри заявил, что презентует мне старинное платье и пляжные шлепанцы, а Ваньке – то, что на нем надето, мы с ним расцеловались (так же, как с Владиком). Капитан пригласил меня снова поплавать на его корабле. Майор на наше трогательное прощание смотрел с большим неудовольствием.

Перед тем как сойти на берег, я вручила ему кучу одежды, которую держала в руках. Ванька нес нашу обувь. Тут на палубу вывели Зою, обернутую в простыню. Врач держал под мышкой ее мокрую одежду. Майор крикнул кого-то из своих людей с причала, двое поднялись на борт, один подхватил на руки Зою, тут же опустившую головку ему на плечо, майор вручил второму подчиненному всю одежду, включая Зойкину, и возглавил наш спуск на твердую землю.

Мы с Ванькой с причала еще раз помахали всей собравшейся на палубе пиратской команде. Наши затянувшиеся трогательные прощания майора дико раздражали, и он зашипел, чтобы мы побыстрее закруглялись.

Пришлось последовать за майором, но мы с сыном все равно оглядывались, пока корабль не скрылся из виду – мы зашли за какое-то строение.

За ним нас уже ждали машины.

Я продвигалась вперед какими-то неловкими прыжочками – пляжные шлепанцы были мне великоваты, обеими руками приходилось поддерживать платье с двух сторон (как делали дамы прошлого века – что мне доводилось видеть в фильмах, но сложности тех времен я смогла оценить только сейчас), шлейф сгребал с причала всю пыль и посылал мелкие камушки мне по пяткам. К тому же пару раз пришлось останавливаться и поправлять цыганскую шаль, которая то и дело спадала, обнажая грудь, вываливающуюся из декольте. И, разумеется, в этом наряде было очень жарко.

Нам велели загружаться в микроавтобус. Открыли дверцу и даже помогли забраться, правда, следовавший за мной парень наступил на мой шлейф, который я еще не успела подобрать, и оставил на нем след подошвы. Но материал оказался крепким и даже не треснул.

Мы с Ванькой пристроились на заднее сиденье, туда же усадили и Зойку в простыне. Она уже пришла в себя, только глаза по-прежнему были на мокром месте. Теперь она сокрушалась о своем испорченном теле (так она выразилась) и о том, что ей больше никогда не дадут рекламировать открытые платья, купальники и нижнее белье. И на что она будет жить?

– Спонсор деньжат подкинет, – заметила я.

– Кому я нужна с таким телом?! – завыла Зойка еще громче.

– Работать пойдете, – встрял Ванька. – Как все нормальные люди.

– Заткнись! – окрысилась на него Зойка. – Тебя вообще никто не спрашивает! Что бы ты понимал! Щенок! Ты еще…

– Еще одно подобное высказывание в адрес моего сына, как, впрочем, и в мой, и я не посмотрю, что ты раненая. Так врежу, что пуля покажется укусом комара. Усекла?

И я так посмотрела на Зойку, что она резко отодвинулась в сторону, правда, особо двигаться было некуда, и она лишь забилась в угол заднего сиденья микроавтобуса. Ванька скорчил ей рожу. Парни в нашей перепалке не участвовали, только внимательно прислушивались, переводя взгляды с Зойки на меня и на Ваньку.

Большая часть молодцев разместилась в этом же микроавтобусе, а остальные (в количестве трех, включая майора Воронцова) сели в машину до боли знакомой модели, в багажник которой бросили нашу мокрую одежду.