Сильнее смерти

Возможность попрощаться с теми, кто уходит навсегда, дается редко. Но только получив ее, можно понять, какое это сокровище. Амиар пришел сюда, чтобы спасти Дану, и только. А получил он знание о том, что отец у него был – все эти годы, даже если он не догадывался. Был и всегда будет – как часть его.

Темнота сгустилась, поглощая их, и он так и не успел услышать ответ Амарканда. Но это было и не важно, порой словам нужно оставаться несказанными…

…Они очнулись в подземелье, и почти сразу к ним бросились друзья, ожидавшие их. На него со всех сторон сыпались вопросы, на которые Амиар не мог ответить, он все еще не пришел в себя после случившегося. Он искал глазами Дану, он вдруг испугался, что она снова исчезла, так и осталась в умирающем городе.

Но нет, она тоже была здесь, обнималась с прильнувшими к ней в непривычном порыве нежности Эвридикой и Диамантой. Надо же… похоже, до этих троих наконец-то начало доходить, что очень скоро они станут сестрами.

А вот Аурика Карнаж не шевелилась. Она, мертвенно бледная, так и осталась лежать на узкой кровати, теперь так похожей на погребальное ложе.

Коррадо Эсентия подошел к ведьме и провел рукой над ее телом, проверяя энергию.

– Мертва, – объявил он. – Окончательно и бесповоротно, это не трюк. Рискну предположить, что от разрыва сердца. Что бы она ни увидела там, в мире иллюзий, ее тело не справилось с таким шоком. Это вы ее убили?

– Нет, – покачал головой Амиар. – Ее убил тот, кто и должен был.

* * *

Эти двое поражали Роувена. Едва оправившись – не только после погружения в иллюзию, после разлуки, которая наверняка ударила по обоим, – они принялись за дело. Они не позволили себе ни дня отдыха, который заслужили. Да и как могло быть иначе? Амиар уже знал, что Плутон бросил ему открытый вызов в Пургаториуме. Он не мог отказаться или медлить, это слишком напугало бы кластерные миры, вызвало панику, которую они и так едва сдержали.

Поэтому сейчас и Амиар, и Дана были на ногах. Наблюдая за ними, Роувен невольно вспоминал Амарканда и Эмилию Легио. Воспоминание не было случайным: Амиар успел рассказать, кто помог им.

Роувен был одним из немногих, кто хорошо знал и Амарканда, и Эмилию. История их любви не была для него счастливой. Все просто: он хотел, чтобы Эмилия принадлежала ему и только ему. Да, когда он встретил ее, она уже была беременна. Это для него ничего не меняло, любовь к женщине была равносильна любви к ее ребенку.

Вот только для Эмилии существовал лишь Амарканд, всегда так было, даже после его смерти. Это была связь, с которой Роувен соперничать не мог. Он вынужден был смириться, отступить, принять роль простого друга, который всегда остается на почтительном расстоянии. А когда он узнал о грядущей смерти Эмилии, он просто не смог смириться. Он шагнул на тридцать лет в будущее не только для того, чтобы помочь Амиару. Он чувствовал: он и сам не переживет день ее смерти, если останется в нем.

Ему казалось, что он никогда больше не сможет полюбить вот так, по-настоящему. Его притяжение к Эмилии было не просто желанием получить красивую женщину. Его в ней восхищало все: ее ум, храбрость, самоотверженность и даже верность, которая не позволяла им быть вместе. Роувен не сомневался, что второй такой просто нет, и сердце, покрытое шрамами, уже ни к кому не потянется.

Но он не впервые поторопился с выводами, водилась за ним такая привычка. Сердце не советовалось с ним насчет того, кого любить и сколько оставаться мертвым. Оно проснулось, когда было нужно, и эта связь, странная, но уже не безнадежная, оказалась куда сильнее, чем его безответное чувство к Эмилии Легио. Думая об этом, он невольно посмотрел на Сарджану, объяснявшую что-то Огненному королю, и улыбнулся.

Она узнает, когда придет время. Возможно, не ответит ему, пересилит себя и соблюдет старинные запреты. Но она узнает!

– Я никого не заставляю идти со мной, – в который раз повторил Амиар.

Похоже, мысль о том, что кто-то может умереть из-за него, не давала ему покоя. Да оно и понятно, после всего, что уже случилось! Как ни странно, о собственной смерти он даже не думал.

– Да ясно уже, – усмехнулся Цезарь. – Давай по делу, Легио, потом монолог о чести и доблести толкнешь.

– Фирменная учтивость клана Инанис, – вздохнула Сарджана. – Но Цезарь прав во всем, за исключением хамства. Не думай о нас, думай о миссии.

У них не было времени на то, чтобы собирать все Великие Кланы или даже обращаться к нелюдям. На вызов Плутона нужно было ответить, причем сейчас же, а это значит, что в Пургаториум предстояло отправиться тому же отряду, что захватил замок Аурики.

Роувена это не беспокоило, здесь и так были собраны лучшие.

– Возможно, вы и правы, – признал Амиар. – Тогда только по делу. В Пургаториуме будет три основные угрозы. Первая – это, понятно, Плутон. Его мы с Даной берем на себя, но я попрошу Роувена и Сарджану подстраховать нас.