Сильнее смерти

Так что Дана завтракала спокойно, так, как делала уже много раз. Она убедила себя, что если ведьма не отравила ее сразу, то и дальше этого делать не будет – зачем, если есть более быстрые и надежные способы ее убить?

Но Аурика умела быть непредсказуемой, это Дана почувствовала сразу после завтрака. Она даже не успела встать из-за стола, когда у нее закружилась голоса. Зрение стало мутным, словно прямо у нее перед глазами зависла пелена тумана, звуки казались то оглушительно громкими, то неразличимо тихими, и всегда – гулкими, как в тоннеле. Она больше не чувствовала пространство, не различала даже, где верх, где низ! Мир двигался, под ней будто пол шатался, хотя Дана прекрасно понимала, что это невозможно.

Она попыталась встать, но тут же повалилась на пол. Со стороны она наверняка смотрелась мертвецки пьяной: неуклюжее создание, унизительно слабое и жалкое. Однако Дана прекрасно знала, что это не опьянение, даже не похоже. Что бы ни дала ей Аурика, это действовало намного сильнее алкоголя. Тело Даны стало слабым, мысли путались, становились рваными и вялыми.

Очень скоро прямо перед ней остановились дорогие туфли на шпильке, и прогремел голос ведьмы, который в мир Даны прилетал низким и глухим.

– В чем дело, Дана? Вам плохо?

– Что ты… сделала? – с огромным трудом произнесла Дана. Она не бралась сказать, насколько различимыми получились ее слова.

Но Аурика поняла ее.

– Всего лишь дала вам лекарство, дорогая. Это же больница, не забыли? С вашей памятью творится непонятно что, а мы все никак не могли ее вылечить. Пришло время попробовать новый способ. Не бойтесь, вы не умрете – вы просто выздоровеете. Разве не чудесно?

Вот ведь гадина! Даже в своем нынешнем состоянии Дана еще могла догадаться, что задумала эта ведьма. Сообразив, что ее пленница не откажется от Амиара добровольно, а призрак не позволит пытать ее, Аурика решила пойти другим путем. Она подмешала какую-то дрянь в еду и воду. Скорее всего, этот наркотик был призван не только ослабить Дану, но и сделать что-то с ее памятью… Отнять у нее Амиара, отнять единственную надежду, которая давала ей сил!

Аурика рассмеялась, довольная собой, и отошла, а Дана продолжала барахтаться на полу. Ни пациенты, ни санитары не обращали на нее внимания, они просто обходили ее стороной. В маленьком царстве Аурики Карнаж не было жалости.

Держась за лавку и стол, Дана кое-как сумела подняться на ноги. Ну а дальше что? Она прекрасно знала, что первый же шаг без опоры приведет к новому падению. Впрочем, здесь она тоже не была в безопасности. Пока ее просто шатало из стороны в сторону, и она не знала, когда потеряет сознание. Но потеряет – это не может длиться вечно.

Будет ли она помнить Амиара, когда проснется? Или хоть кого-то из своих друзей? Или саму себя?

Она должна была запомнить. Дана сейчас была не в том состоянии, чтобы все продумать, приходилось импровизировать. Она столкнула на пол стакан, из которого пила, и позволила себе снова упасть. Со стороны это наверняка смотрелось случайностью, и Аурика, даже продолжая наблюдать за ней, вряд ли что-то заподозрила.

Набрав пригоршню осколков, Дана забралась под стол, забилась подальше и закатала рукав больничной рубашки. Она не представляла, что однажды ей придется совершить такое, но темнота, сгущавшаяся в ее глазах, не давала сомневаться или медлить перед страхом боли. Она выбрала осколок потоньше и принялась за дело.

Боли, как ни странно, не было. Наркотик Аурики притупил ее чувства, и теперь она почти завороженно наблюдала, как на ее коже появляются алые полосы. Они получались неровными, сильно кровоточили, мешая писать дальше, но буквы, сложившиеся из этих линий, все равно можно было прочитать.

«Помни» – вот и все, что у нее получилось, слово, пометившее, как клеймо, внутреннюю сторону ее предплечья. Это слово было ею самой, кластерными мирами и Амиаром, было всем, за что она сражалась.

Дана понятия не имела, будет ли этого достаточно, когда она проснется. Больше она ничего сделать не могла: темнота наконец победила, отняв остатки ее сознания.

Глава 14. Моя любовь

– Я, понимаете ли, страшно далека от событий кластерных миров, – очаровательно улыбнулась ему Леди белая змея, обнажая ряды тонких клыков, похожих на иглы. – Я попала сюда давно… Не знаю когда. Предполагалось, что я никогда не выйду, поэтому какой смысл интересоваться новостями?

Плутон прекрасно знал, что за ее очарованием, за ее вежливостью, граничащей с робостью, на самом деле скрыто пламя ярости. Женщина-рептилия, изящно свернувшаяся на холодной земле, была способна разрывать людей на части за считанные секунды. Ее белоснежная чешуя, залитая свежей кровью, наверняка была страшно хороша. Плутон надеялся, что однажды ему доведется увидеть это.

Многие наверняка предполагали, что он захочет покорить узников Пургаториума. Поразить их своей силой, запугать, а если надо – и убить кого-то, чтобы получить авторитет среди остальных.