Сильнее смерти

Вскоре выяснилось, что меня подкарауливали новые неприятности. Положительно, не найти в этом мире места, где бы тебя не тревожили представители неугомонной человеческой расы, к которой принадлежу и я. По вечерам, когда солнце скрывалось за холмами и они погружались в мрачную тень, а песок сиял золотом и море переливалось ослепительными красками, я обычно отправлялся гулять по берегу. Иногда я брал с собой книгу. Так поступил я и в этот вечер и, растянувшись на песке, собрался было почитать. Но не успел я улечься, как вдруг почувствовал, что между мною и солнцем встала какая-то тень. Оглянувшись, я увидел, к своему величайшему изумлению, высокого, хорошо сложенного человека. Он стоял в нескольких ярдах и, хотя несомненно видел меня, не обращал на меня внимания. Сурово нахмурившись, он пристально смотрел через мою голову на бухту и черную линию рифа Мэнси. У него было смуглое лицо, черные волосы, короткая курчавая борода, орлиный нос и золотые серьги в ушах. Он производил впечатление человека необузданного, но по-своему благородного. На нем была выцветшая вельветовая куртка, рубашка из красной фланели и высокие, чуть не до пояса морские сапоги. Я сразу же узнал человека, которого заметил прошлой ночью на гибнущем корабле.

– Вот как! – раздраженно сказал я. – Значит, вы все же добрались до берега?

– Да, – ответил он на правильном английском языке. – Но я здесь ни при чем. Меня выбросили волны. Как бы мне хотелось утонуть. – Он говорил по-английски с легким иностранным акцентом, и его было довольно приятно слушать. – Два добрых рыбака, которые живут вон там, спасли меня и ухаживали за мной, но, по правде сказать, я не испытываю к ним благодарности.

«Ого! – подумал я. – Мы с ним одного поля ягода».

– А почему вам хотелось бы утонуть?

– Потому что там, – воскликнул он, в порыве страстного и безнадежного отчаяния выбрасывая вперед свои длинные руки, – потому что там, в этой голубой безмятежной бухте, лежит моя душа, мое сокровище, все, что я любил и для чего я жил.

– Ну, – возразил я, – люди гибнут ежедневно, и волноваться из-за этого вовсе не следует. Да будет вам известно, что вы ходите по моей земле, и чем скорее вы отсюда уберетесь, тем будет мне приятнее. Для меня вполне достаточно хлопот и с той, которую я спас.

– Которую вы спасли? – спросил он, задыхаясь.

– Да, и если вы сможете захватить ее с собой, то я буду вам очень признателен.

Секунду он смотрел на меня, словно с трудом вникал в смысл моих слов, а затем, дико вскрикнув, с удивительной легкостью помчался к моему дому. Ни до этого, ни после я не видел, чтобы человек бегал так быстро. Я бросился за ним, возмущенный вторжением, грозившим моему жилищу, но еще задолго до того, как я добежал до дома, он уже нырнул в открытую дверь. Из дома раздался пронзительный крик, а когда я подошел ближе, то услышал бас мужчины, который что-то быстро и громко говорил. Заглянув в дверь, я увидел, что девушка, Софья Рамузина, скорчившись, сидит в углу, ее повернутое в сторону лицо и вся фигура выражали страх и отвращение. Мужчина, дрожа от волнения и сверкая черными глазами, о чем-то страстно умолял ее. Когда я вошел, он сделал шаг к девушке, но она еще дальше забилась в угол, вскрикнув, подобно кролику, схваченному за горло лаской.

– Эй! – зарычал я, – оттаскивая от нее мужчину. – Ну и шум вы здесь подняли! Что вам здесь нужно? Уж не считаете ли вы, что тут постоялый двор или трактир?

– Ах, сэр, – сказал он, – прошу извинить меня. Эта женщина моя жена, и я думал, что она утонула. Вы возвратили мне жизнь.

– Кто вы такой? – грубо спросил я.

– Я из Архангельска, – просто ответил он, – русский.

– Как ваша фамилия?

– Урганев.

– Урганев! А ее зовут Софья Рамузина. Она не ваша жена. У нее нет обручального кольца.

– Мы муж и жена перед богом, – торжественно ответил он, взглянув вверх. – Мы связаны более крепкими узами, чем земные.

Пока он говорил это, девушка спряталась за меня и, схватив мою руку, стиснула ее, как бы умоляя о защите.

– Отдайте мне мою жену, сэр, – продолжал он. – Позвольте мне взять ее отсюда.

– Послушайте, вы, как вас там зовут, – сурово сказал я. – Мне эта девица не нужна, и я раскаиваюсь, что спас ее. Очень сожалею, что вообще увидел ее. Если бы она погибла, я не был бы огорчен. Но я не согласен отдать ее вам, потому что она, по-видимому, боится и ненавидит вас. Так что немедленно убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое. Надеюсь, я никогда больше вас не увижу.

– Вы не хотите отдать ее мне? – хрипло спросил он.

– Скорее вы попадете в ад, чем я сделаю это! – сказал я.

– Ну, а что если я возьму ее силой? – воскликнул он, и его смуглое лицо потемнело еще больше.

Кровь внезапно бросилась мне в голову, и я схватил полено, лежавшее у камина.

– Уходите, – тихо сказал я. – Живо. Или я размозжу вам голову.

Сначала он нерешительно посмотрел на меня, затем повернулся и выбежал из дому. Но через минуту он вернулся и остановился у порога, глядя на нас.

– Подумайте, что вы делаете, – сказал он. – Эта женщина моя, и я возьму ее. Уж если дело дойдет до драки, то русский не уступит шотландцу.