Сильнее разума

Жизнь, которой мы живем, место, которое мы занимаем в мире, отмечены высокими токами нашей коммунистической идеологии, утверждающей свою историческую правоту в борьбе с идеологией буржуазной. В последнее время советские писатели стали активнее в выходах к такому материалу действительности, который предполагает прямое столкновение идей, открытую политизацию художественного изображения. Это, безусловно, имеет большое значение для практики создания современного героя, если даже действие некоторых таких книг не относится к сегодняшним дням. Можно сказать, что современным героем, и героем крупным, весомым, выступает в подобном случае сама новая социалистическая цивилизация, со своих истоков, с Великого Октября находящаяся в героическом противостоянии, противоборстве с унижающей человека капиталистической, империалистической системой.

Интересно, плодотворно работают в политической прозе, в международной проблематике Александр Ваковский, Савва Дангулов, Даниил Краминов, Василий Ардаматский, Александр Кривицкий, Юлиан Семенов, Генрих Боровик, Мария Колесникова. Виктор Степанов. Содержание таких книг, целенаправленно утверждающих победительную силу социализма, нашей идеологии, несет свою необходимейшую функцию, повторяю, весьма важную и для определения путей и средств воплощения героя-современника. Подобную же роль своеобразного камертона по отношению к современному художественному материалу играет наша литература о Великой Отечественной войне с ее непрерывно обогащающимся героико-патриотическим и гуманистическим содержанием. Мы видели это в последние годы по таким повестям и романам, как «Пойти и не вернуться» Василя Быкова, «Усвятские шлемоносцы» Евгения Носова, «Война» Ивана Стаднюка, «Оправдание крови» Ивана Чигринова, «Сашка» и «Отпуск по ранению» Вячеслава Кондратьева, «Прощание» Олега Смирнова, «Навеки – девятнадцатилетние» Григория Бакланова, «Сказание о Юзасе» Юзаса Балтушиса, «Тяжелый песок» Анатолия Рыбакова, «…И сто смертей» Владимира Веекмана. Прямой отсвет литературы о войне ложится, в частности, на прозу, посвященную жизни современной армии, героической службе людей, стоящих на страже безопасности социалистической Родины. Интересными представляются мне книги на эту тему, написанные Николаем Горбачевым («Битва»), Михаилом Годенко («Потаенное судно»).

Утверждая незыблемую идейную убежденность, душевную красоту, благородство, мужество, самоотверженность как ведущие качества, современника, наша литература говорит всему миру о ценностях, являющихся советским социалистическим национальным достоянием – достоянием той новой исторической общности людей, имя которой – советский народ.

Все это особенно значительно и ощутимо на фоне того исчезновения писательского интереса к герою – носителю высоких человеческих качеств, которое наблюдается в искусстве Запада.

В последнее время на творческих обсуждениях, в ряде выступлений в печати ставится вопрос об усилении внимания литературы к образу положительного героя. Это добрый симптом. И одновременно признак того, что в какой-то момент мы что-то упустили в этом важном деле. Бесспорно, литература в целом немало прилагает энергии для воплощения позитивных начал нашей жизни. Как уже говорилось, в целом ряде книг последнего времени, в том числе и весьма заметных, есть герои, активно эти начала несущие. И все-таки подобных героев не столь много, как хотелось бы.

Нам надо активизировать усилия, направленные на изображение положительного героя. Необходимо больше ориентировать на это творческую молодежь, и частности, теснее связывая ее с заводской или сельской действительностью, с литературными постами, теснее приобщая к публицистической деятельности: из всего этого прорастут рассказы, повести, романы, где будут выведены фигуры граждански активных героев.

Нам надо больше и лучше писать о проявлениях героического в сегодняшней действительности, будь то самоотверженность при спасении попавшего в беду человека или мужество часового, стоящего на охране государственной границы.

Нам надо больше писать о повседневном труде партийных работников всех звеньев. Этот труд нелегок для изображения, ибо он исключительно сложен по самому своему характеру, но в нем – квинтэссенция творческого, созидательного, героического, человековедческого духа.