Чад посмотрел на Кори, который все еще дрожал, погруженный в отчаяние.
— Он не в состоянии.
— Тогда останься с ним, я сейчас приду.
Коннор положил рюкзак перед Чадом и взял в одну руку две бомбы, а другой взял зажигалку.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— А ты хотел бы на его месте, чтобы тебя просто бросили?
Чад энергично помотал головой.
— Оставайся с Кори, — сказал Коннор, проходя через двойную дверь.
Пространство перед баром с попкорном и напитками было окутано тьмой, и Коннору пришлось щелкнуть зажигалкой, чтобы убедиться, что там никого нет. Вспышка осветила протертый ковер старого кинотеатра и стены, обтянутые тканью. Он ощупью пробрался вперед, а затем еще раз щелкнул зажигалкой. Огонек осветил афиши будущих осенних блокбастеров. Коннор прошел как можно дальше, прежде чем снова нажать на зажигалку. Вспышка. Поворот к балкону. Оттуда должен быть хороший вид на противоположный холл. Он бесшумно проскользнул и протянул руку, чтобы ухватиться за перила мезонина. Северное сияние окружало улицу бледным ореолом, то зеленоватым, то синим. При слабом свете были видны очертания у подножия лестницы.
Кто-то лежал возле дверей.
Коннор не мог в это поверить. В спешке они забыли его. Он думал, что Адам умер вместе с Джеммой.
Он спустился как можно осторожнее, не сводя глаз со стеклянных дверей, и остановился рядом с лежащим без сознания подростком.
На улице было тихо.
Последние выжившие, должно быть, прятались тут и там, но теперь, когда у Эко не было толп, которые можно было истреблять, они могли посвятить себя охоте за каждой отдельной жертвой. При такой скорости до рассвета во всем Махинган-Фолз не останется ни одной живой души.
И тут Коннор впервые подумал о собственной матери.
Только он знал, что не вернется. Во всяком случае, не скоро. И он был не так уж уверен в своих предположениях. Но они позволяли ему совладать с эмоциями, так что он убедил себя поверить в лучшее, по крайней мере, пока что.
Он потрогал горло Адама, стараясь нащупать пульс, пока наконец не различил слабый ритм.
Ох собака ты такая, выкарабкался!
Ему повезло больше, чем Джемме. Жизнь чертовски несправедлива. Почему она, такая клевая, а не этот Адам, которого он почти не знал?
Коннор целую минуту тряс Адама за плечо, чтобы привести его в чувство. Адам с трудом очнулся и стал в ужасе озираться. Коннор закрыл ему рот ладонью, опасаясь, что тот станет кричать, и огляделся по сторонам. Вокруг никого не было.
Адам был в состоянии шока, и Коннор опасался непредсказуемых реакций или судорог.
— Э-эй, смотри на меня.
Он пощелкал пальцами перед глазами мальчика.
— Сюда, сюда. Давай, возвращайся к нам. Адам, это я, Коннор. Тебе надо прийти в себя, приятель, иначе долго не продержишься.
— Джемма…
Коннор кивнул.
— Да. Эти суки ее убили.
При этих словах Адама стошнило желчью на себя и на коврик у входа. Коннор едва успел отскочить.
Он похлопал Адама по спине.
— Идем со мной, там будет безопаснее. Нельзя ждать. Ты должен помочь мне убедить ребят, что мы должны убираться отсюда.
— Куда?
— Как можно дальше. Пока наши военные не взорвали здесь все.
76
Орда разъяренных Эко неслась по склону прямо к фургону, где находились Итан, Том и Оуэн.
Судя по грязным останкам Алека Орлахера и его водителя, глушителей внутри не хватило бы, чтобы сдержать такой напор.
Том осмотрел скалу сбоку. Прыжок означал верную смерть. Убежать тоже не удастся, Эко двигались слишком быстро.
Оставалась только драться.
Не на жизнь, а на смерть.
Они оказались непростительно наивны. Поверить, что достаточно подняться на вершину горы Венди, чтобы решить проблему…
Армада этих монстров пульсировала под Шнурком, источником их появления на земле. Именно здесь находилась щель между мирами, и здесь, собравшись в громадное облако, Эко безмерно усиливались за счет технологии, втайне установленной OCP, и завладели сигналом, посылаемым антенной.
На самом деле
Да, с горькой иронией подумал Том, достаточно было дойти до вершины, войти в Шнурок и оборвать все провода, чтобы лишить их энергии, захлопнуть дверь перед их носом. Вот только для начала надо пройти в самое сердце этого улья…
Они были так наивны…
И теперь дорого заплатят за свою глупость.