Сигнал

– Я знакома много с кем из местных, тогда я расспрошу родственников погибших, – сказала женщина.

– Я бы попросил, чтобы ты сперва разыскала этих типов из Комиссии по связи, которые были в городе. Купер Вальдес перед побегом уничтожил всю свою технику, я на его катере слышал по рации странные голоса, как и ребята на радио. Если в наших краях появились молодчики из Комиссии по связи, значит, что-то происходит. Я не верю в совпадения. Я хочу с ними поговорить.

Дома снаружи, казалось, исчезли за стеной дождя. Мэхинган Фолз входил в новое измерение. Пугающее и мрачное.

38

Весь вечер Том с Оливией спорили, как лучше поступить с останками Смауга. Она считала важным, чтобы дети могли собраться на могиле и вспомнить о своем погибшем товарище, а Том, наоборот, полагал, что памятник будет постоянно напоминать им о пережитом ужасе. Они поспорили спокойно, каждый высказал свои аргументы, и в конце концов, как это часто бывало, Том согласился с мнением жены, но настоял на том, чтобы похоронить собаку подальше, на краю сада. На следующий день, воспользовавшись тем, что мальчиков не было дома, он выкопал яму в сырой земле и опустил туда черный мешок с останками, которые им удалось достать из костра. Под усиливающимся дождем он засыпал все землей и установил табличку с выгравированными датами жизни и смерти, а также кличкой собаки. Том думал, что никто не станет ходить к могиле из-за кошмарных воспоминаний, которые теперь навсегда с ней связаны. Однако когда прошло около недели, он увидел в окно Чада и Оуэна, которые стояли перед табличкой, пока он пил кофе на кухне.

Ночью закончился ливень, который три дня не стихал, угрожая затопить канализацию. Оставались только низкие облака и легкий туман.

Мальчики собирались пойти на свежий воздух. Том не знал точно, чем они занимаются, должно быть, обычными для подростков развлечениями. Слушают музыку, обсуждают спорт, девчонок – все то, что он сам делал в их возрасте. Они с Оливией считали, что важно оставлять им личное пространство и уважать их границы. Только изредка они напоминали мальчикам не делать глупостей и уверяли, что они всегда могут довериться родителям, что Том с Оливией всегда рядом, что бы ни происходило. Остальное было их личным делом, особенно летом. Том был рад, что они так быстро нашли себе друзей. Кори и… как же зовут второго? Ах, да, Коннор! Славные парни, это было видно, хоть у старшего и был уже «взгляд самца», как Том это называл. Взгляд, который выдавал его интерес к девушкам. Коннор не пропускал ни одну. Его глаза чересчур долго задерживались на груди Джеммы и даже на заднице Оливии, когда та ходила в обтягивающих брюках. Том чувствовал из-за этого что-то сродни гордости. Да, его жена все еще привлекала взгляды.

Том вернулся в кабинет. Оливия отправилась знакомиться с другими матерями из школьного родительского кабинета и должна была вернуться во второй половине дня. Ему предстояло убить несколько часов времени.

Вещи Гари Талли будто насмехались над ним, выставленные на полках. Встреча с Мартой Каллиспер двумя днями раньше потрясла его. Сильнее, чем он хотел признавать. Он решил передать ей все тетради Талли, как только разложит их по порядку. Тетради давно были разобраны, он прекрасно это знал. Так почему он все откладывал и не спешил отдать свои артефакты, хотя давно прошел срок, который он себе назначил? Слишком много сомнений. Неуютное чувство. Возможно, избыток паранойи. Том Спенсер сам не знал, что думать, и еще меньше – во что верить. От порыва бросить все эти поиски и вернуться к семье не осталось и следа, стоило ему переступить порог дома.

Ферма.

Бывший дом Дженифаэль Ашак.

Дом, где повесился Гари Талли. Эти стены были свидетелями самоубийства девушки, а затем – ее отца. Том вспомнил странный укус Чада. Он снова услышал испуганные вопли Зоуи и испуг Оливии, которой почудилось чье-то присутствие в комнате малышки.

Все это было слишком, чтобы теперь просто отмахнуться и притвориться, что ничего не произошло. В нем проснулся инстинкт отца, защитника и вместе с этим – любопытство художника. Он постоянно возвращался мыслями к истории Фермы, придумывая предлог, чтобы все бросить, или причину, чтобы продолжать.

Сомнения терзали его, он ненавидел это состояние неопределенности.

Он раскрыл тетрадь под номером девятнадцать и успел прочитать несколько страниц.

Я дочитаю и умою руки. Сложу и передам этой странной женщине через Роя.