Сиделка

Я, не оглядываясь, пошла к тамбуру. Хватит с меня «брутальных мачо». То один пытается в койку затащить, то другой. И при этом никто из них не поинтересовался, чего хочу я. «Я забираю тебя с собой», — передразнила я Хольма. Я что — вещь? Бесхозный саквояж? Добыча? Нет уж. Не нужны мне такие «хозяева жизни». «Собирайся»… Проклятая дартская действительность! Как только местные женщины ее терпят?

Перед глазами неожиданно мелькнула пустынная ночная улица другого мира, разбитые фонари, валяющиеся на тротуаре бутылки и мусор. Я бежала, не разбирая дороги, попадая в подернутые тонким льдом лужи, поскальзываясь на грязной снежной каше. А раздающийся за спиной звук чужого дыхания становился все ближе. Тяжелые шаги гулко отдавались в узком переулке, пробуждая животный ужас. Только бы успеть! Только бы суметь скрыться… Они не посмеют…

В груди закололо. Силы подошли к концу. Преследователь был все ближе, его грубый голос гулко разносился по переулку, и я понимала, что это конец. «Стой! Сто-о-ой, бля… Кому сказал, остановись!» Перед глазами все поплыло, воздух стал плотным, голова закружилась…

— Кейт, с тобой все в порядке?

— Что? — я с недоумением посмотрела на неизвестно откуда взявшуюся Хельгу.

Рес! Похоже, я тихо схожу с ума. Раньше другая реальность приходила ко мне во снах, а теперь я вижу ее наяву.

— Ты чего стоишь посреди коридора с таким видом, словно призрак увидела?

— Да нет, нормально все.

Я с силой потерла виски.

— Задумалась.

— О ком? — тут же переключилась Хельга. — О своем красавчике?

Она с жадным любопытством уставилась мне в глаза.

Я неопределенно пожала плечами.

— Ох, Кейт, он такой миленький!

Миленький? Я усмехнулась. Назвать оборотня миленьким могла только такая романтичная особа, как Хель.

— А чего приходил? Пальто вернуть? Это чем же вы таким занимались, что ты свою одежду забыла?

— Кофе пили.

— Кофе? Ничего себе! — удивленно присвистнула Хельга. Она выпрямилась и со значением заявила: — Кэтрин Стоун, вот что я тебе скажу — этот мужчина явно к тебе неравнодушен. И на твоем месте я сделала бы все, чтобы привязать его к себе.

Вот она, очередная жертва местного менталитета. Я незаметно усмехнулась. Хель мыслила, как немалая часть дартских тер. Был бы мужчина рядом, а кто он — любовник, сожитель или покровитель — без разницы. Главное, чтобы деньги исправно приносил и называл своей женщиной.

Нет, брак в Дартштейне, конечно, уважали. Только вот простые люди относились к нему довольно своеобразно. Они могли годами жить в «незаконном сожительстве», рожать детей, вести совместное хозяйство, и лишь спустя долгое время доходили до префектуры, чтобы узаконить свои отношения. А могли и вовсе не дойти. Пошлины на государственную регистрацию, введенные не так давно правительством лорда Дальгейма, свели до минимума количество простолюдинов, желающих вступить в брак. Люди продолжали жить по старым законам, позволяющим временные семейные союзы, но такие «браки» ничего не гарантировали. Сколько в Бреголе брошенных женщин и никому не нужных детей! А сколько тех, кто готов терпеть любые унижения, лишь бы рядом был мужчина…

Хотя у тех же аристократов и среднего класса порядки другие. Вот уж кто относится к браку со всей серьезностью! Женятся маги поздно, перед этим как следует погуляв и насладившись жизнью, а после свадьбы становятся жуткими моралистами и предпочитают не попадаться на «горяченьком», соблюдая видимость приличий. И от невесты ждут чистоты и невинности. Считается, что именно в этом случае родовая магия перейдет к детям в усиленном виде. Так ли это или нет — не знаю. По крайней мере, так думал тер Гердин, а все мои знания о мире сводились исключительно к тем фактам, которые хранились в его памяти.

— Так что, Кейт, он назначил тебе следующую встречу?

Хельга заставила меня отвлечься от размышлений.

— Нет, — коротко ответила я.

Сестра хотела что-то сказать, но я быстренько пресекла ее порыв.

— Ладно, Хель, пойду. Нужно проверить, как там мои пациенты.

— Странная ты, Кэтрин, — задумчиво пробормотала Хельга. — У тебя одна только работа на уме.

Я не стала ничего отвечать. Улыбнулась коллеге и пошла к своей палате.

* * *

Следующий день выдался напряженным. В лазарет снова пожаловала комиссия. Горн водил их по палатам, что-то объяснял, общался с ранеными, но у меня сложилось ощущение, что пятеро лордов, с мрачным видом расхаживающие по госпиталю и сующие свои носы в каждую щель, лишь делают вид, что интересуются больными. Взгляды, которые они незаметно бросали на Горна, выглядели довольно странными. Да и Каллеман казался встревоженным. Продольная морщинка прочно прописалась между его бровями, глаза смотрели настороженно, складки у губ стали глубже и резче.