Сянци. Паук в хризантемах

– Соберите людей, всех жителей Провинции, на главной площади сегодня в полдень. Там я и сообщу им о кончине Императора. И там же расскажу про Совет, который будет созван для того, чтобы решить кто же будет следующим Императором – господин Фанг, господин Реншу, либо… – Баожэй сделала паузу. – Кто-то другой.

– А может быть и такое решение? – вскинул брови Фэй Фо.

– Мне это неведомо, – ответила Баожэй. Уголки ее губ приподнялись вверх. – Что решит Совет, то и будет. А сейчас, господа, не вижу больше смысла тут находиться. Предлагаю переместиться в другое место, мне необходимо подготовить речь, а вам, я думаю, заняться своими прямыми обязанностями. Смерть Императора не освобождает вас от выполнения государственных вверенных вам дел. И не забудьте перетащить старика в винный подвал, чтобы смердеть не начал.

Баожэй развернулась и быстрой походкой вышла из комнаты.

Последние сказанные слова повергли всех в смятение.

– Беда пришла в наш Род, – едва слышно произнес лекарь Хэо и стал стаскивать труп, чтобы переместить его на простыню, разложенную на полу.

Но едва Хэо перевернул тело на бок, как покойник издал протяжный полный боли стон.

Глава 2. Золото и песок

Отряды Уэна двигались быстро. За день удавалось пройти до сорока ли. Предводитель, делегировавший своим дружинникам командовать группами людей, уже в который раз похвалил себя за такое решение, потому что сейчас не отвлекался беготню по всем ротам, чтобы выровнять ряды и подтянуть отставших. Со всем этим теперь справлялись его помощники. За счет чего отряды и двигались так быстро.

Люди спустились с пригорка, прошли небольшую ложбину, усыпанную колючками, и поднялись на возвышенность, откуда отрылся им великолепный вид. На западе горизонта возвышалось несколько гигантских холмов, между которым уместилась величественная Провинция, представшая перед ними словно на ладони. Величественная. Недосягаемая. Божественная.

Была она белой из-за своих мраморных стен и путникам показалась красивейшим чудом из виденного когда-либо ранее. Оно и понятно. Никто не видел до этого Провинцию собственными глазами, все родились и росли в деревеньках, где кроме грязи ничего и нет. Некоторые из солдат не сдержали эмоции и начали восторгаться городом.

– Какая красота!

– Сколько же камня ушло на ту башню?

– А дома! Дома какие крепкие, не то, что наши хибары!

– И на каждом доугуны, посмотри, из ясеня или дуба! Сколько же древесины!

Уэн повернулся к своему отряду, загадочно улыбнулся, но не проронил ни слова, пока все не оторвали взглядов от созерцания города и не обратили внимание на него.

– А теперь представьте, – начал предводитель Великого Красного Похода. – Что все это – будет нашим! Все эти дома, амбары, храмы, каждая улочка, каждый ее камешек – будет нашим! По праву! Смотрите и восхищайтесь, раз не можете понять главного – все это, каждый кирпич и балка, каждый гвоздь и скрепа, сделаны на наших деньги. Пока мы гнем спины, чтобы взрастить урожай, который почти весь уходит им, эти люди тратят полученное на украшения своих жилищ. Посмотрите на храм огненной магии.

Бойцы стали растеряно глядеть вдаль, пытаясь угадать среди богатых домов нужный.

– Он стоит вон там, в стороне от остальных строений, рядом с императорским домом. Видите? Посмотрите на его крышу. Думаете это медь блестит на крышке в лучах полуденного солнце? Нет! Это золото!

По толпе прошелся удивленный шепот.

– Чистое золотое, которое можно было использовать иначе. Например, купить на него здоровых мулов. Или запасы семян. Или построить хорошие ирригационные системы. Но нет. Они выплавили из него пластины и украсили ими крышу храма.

Отряды начали выкрикивать проклятия.

– У меня отец всю жизнь на золотодобыче работал, постоянно в холодной реке стоял, мыл песок месяцами, а когда его медведь подрал, так никто даже с дольменом не помог, пришлось самому последнего мула продавать и строить! – захлебываясь от рвущейся наружу ярости, прошептал чернобровый солдат. Глаза его блестели и сквозь этот блеск пробивалось мягкое голубое свечение. С каждым произнесенным словом свечение становилось темнее, переходя из синего в совсем темное.

– Я лично сорву это золото с крыши! – крикнул один из дружинников, и остальные солдаты поддержали его одобрительными возгласами.

– И это только малая видимая часть того, как они используют, то, что принадлежит нам и что создали и добыли мы.

– В который раз убеждаюсь в своей мудрости! – произнес парнишка из отряда Жикуна, поправляя не по размеру большой шлем, который видимо стянул с убитого солдата императорского отряда.

Уэн вопросительно посмотрел на парня.

– Мудрость моя в том, что я выбрал идти путь вместе с тобой, господин Уэн!

Толпа затаила дыхание, глядя на вожака.

Уэн вскинул брови, а потом звонко рассмеялся. Остальные тоже загоготали.

– Вы все мудрые! – успокоившись, проговорил Уэн. – Раз решили скинуть цепи и выбрать дорогу свободных людей, но не рабов! Провинция будет нашей!