Сянци. Паук в хризантемах

«Хорошо, как скажешь, – вздохнул Эхуанг. – Я исчезну. Тебе необходимо время, чтобы свыкнуться с мыслью и обдумать все, что я тебе сообщил».

Туман начал рассеиваться, старик превратился в прозрачную тень, а потом и вовсе исчез, оставив наедине с самим собой мальчика.

Мартен сжал кулаки, звякнул кандалами. Хотелось рвать, кусать, кричать.

– Не дергайся! – рявкнул один из крепышей Цзянши, больно ударив мальчика по локтю.

Мартен вскрикнул. И вдруг разозлился. Ярость полосонула по глазам красным шрамом, оглушила, сдавила грудь так сильно, что стало тяжело дышать.

– Не трогай меня! – прорычал Мартен, зыркнув на охранника.

Тот лишь усмехнулся. И вновь ударил мальчика дубинкой по плечу.

Закричав, не от боли даже, а от распирающей злобы, Мартен прыгнул на здоровяка и вцепился тому прямо в лицо.

Такой прыти от заключенного тот не ожидал и некоторое время даже не отбивался, удивленно выпучив глаза и отступая назад. Но вовремя пришел на выручку второй охранник. Размахнувшись, он влепил парню крепкую оплеуху прямо по голове. Звук получился звонкий словно ударили по тыкве. Мартен ойкнул и упал. В ушах зашумело, а перед глазами все поплыло.

– Какая ненависть! – восторженно выдохнул карлик, глядя на лежащего мальчика. – Какая чистая ничем не запятнанная ненависть! Звериная! Прекрасно! Очень прекрасно!

Цзянши махнул своим помощникам.

– Поднимите его!

Мартена тут же подхватили крепкие руки и подняли на ноги. Как следует встряхнули. Мальчик застонал, пришел в себя.

– А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, – пропищал карлик, восторженно глядя на мальчика. – За твой бой с тиграми люди будут платить круглую сумму. Это будет удивительное представление, которое запомниться надолго. Только дай своей ярости вырваться наружу полностью.

– Какой еще бой? – злобно процедил Мартен.

Во рту ощущался медный привкус, голова от удара нестерпимо болела.

Карлик истошно загоготал, будто Мартен сказал самую смешную шутку в мире.

– Ты думаешь я просто так скармливаю людей своим питомцам? Конечно же нет! Сначала я люблю поиграть с ними. – Карлик многозначительно поднял брови.

– Я убью тебя! Слышишь? Убью! – от былого страха, что возник при встрече с карликом, не осталось и следа.

Теперь, понимая, что находится в одном шаге от смерти (от очередной смерти?), Мартен разозлился. Ему захотелось разорвать этого злобного карлика на куски и в какой-то момент он даже почувствовал, что сможет легко это сделать. Только бы освободиться от оков.

– Сколько же ярости! – прошептал карлик, шумно втягивая ноздрями воздух. – Он просто пышет яростью!

– Убью тебя! Убью! – продолжал как заговоренный шептать Мартен, злобно взирая на злодея.

– Ты скоро все увидишь собственными глазами, – произнес Цзянши. – Грузите его в повозку. И этого тоже! – Цзянши кивнул на Сюэ и быстро расплатился с белокрылыми тремя желтыми монетами.

А потом, поигрывая кожаным мешочком, в котором хранились деньги, направился к телеге, приговаривая:

– Будет весело! Будет очень весело! И совсем скоро.

Легенда о Мастере и Черном мече (1)

Мастер был слишком стар чтобы брать учеников.

За всю жизнь не обучил он своему ремеслу никого. А все из-за характера. Был Мастер сварлив, нелюдим и любил лишь уединение, звон в кузнице да гул горна, в котором дозревает метал.

Были мальцы на обучение, которых старейшина деревни отправлял к Мастеру, чтобы тот передал свое умение и опыт молодым. Но не хватало ему терпения и выдержки. Злился, ругался, отвешивал тумаков да отправлял обратно восвояси. Один малец слаб, бьет молотом не так да все мимо, второй напротив, лупит так, что окалину выбивает вместе с металлом, губит заготовку, третий и вовсе криворукий, заготовки постоянно роняет да инструмент ломает.

Ворчал старейшина, потом и вовсе бранился и кулаками грозил. Да что толку? Хоть бей Мастера, хоть палками его лупи, все равно не научит ребятишек, пока сам не захочет. Узнав, что очередной ученик отправился прочь, старейшина в очередной раз сильно ругался, грозил штрафами. А Мастер лишь пожимал плечами – что он, виноват, что ли, что такие ученики попадаются?

Долго это противостояние длилось, между Мастером и старейшиной, пока последний не умер от болезни. И не было больше учеников, чему Мастер сильно радовался – не мешаются, инструмент не изводят, с глупыми своими вопросами не лезут под руку.