Шведский стол

Людей же, угнанных из Ливонии, в Пскове или Новгороде собирались выкупать. Немедленно освобождать, ибо христианские души. После чего перед ними мыслили ставить выбор. Или возвращаться домой — обратно к татарам, то есть. Подписав расписку о долге. Или заключить с царем контракт десятилетний. А потом, жить и трудиться там, куда направят. То есть, на Поволжье и Прикамье. Само собой, не с пустыми руками туда они пойдут, а с государевой поддержкой в виде минимального набора инвентаря и освобождения от налогов на пять лет…

Возвращающихся же с серебром степняков в Москве поджидал базар. Большой базар с массой всего ими ценимого. Персидскими коврами, шелками, украшениями для жен и дочерей, и прочими прелестями.

Да, имелся риск.

Большой риск.

Ведь могут обольстится и разграбить этот базар.

Но тут Петр с подачи Алексея подстраховался и пообещал кочевникам такую форму сотрудничества и в будущем. Ну а что? И овцы сыты, и волки целы, и пастуху светлая память. Во всяком случае посчитали, что основная их масса совершенно точно бы не полезла шалить. В надежде на будущие походы. Ну и из опасения ответных карательных экспедиций…

Зимой же…

Да, зимой по плану должна была начаться вторая часть операции. В случае успеха первой. А именно переселение голодающих горожан Ливонии в русские города. Да царев счет, разумеется. Но не абы куда, а в такие удаленные и слабозаселенные места как Курск, Белгород, Воронеж, Азов, Керчь и прочие. С бесплатным кормлением в пути. И освобождением от налогов на три года…

Грубо.

Жестоко.

Но Алексей убедил отца в правильности такого решения.

Резона было два.

Первым мог оперировать только сам царевич, да и то исключительно во внутреннем монологе. Он прекрасно знал, что этот регион, который так или иначе нужно забирать, будет больным местом державы.

Люди-то там жили вполне нормальные. Однако этно-культурно очень обособленно. Чем враги России и пользовались. Многократно. Взращивая там «прибалтийских тигров» с удивительной регулярностью. Не обязательно внешние враги. Своих внутренних тоже хватало. В том числе и коронованных. А иной дурак при власти дел может натворить куда больше, чем самый дипломированный враг, но находящийся по ту сторону баррикад.

Поэтому Алексей собирался всех этих людей эвакуировать в глубь России, расселив среди других народов. Максимально деликатно. Насколько, конечно, такие вещи можно было сделать в сложившейся ситуации.

Но это — внутренний резон. Его отцу не предъявишь.

Для Петра Алексеевича царевич в качестве довода привел политический расклад. Он заявил, что война за испанское наследство складывается без явного перевеса сторон. Поэтому, даже если русские сумеют наголову разгромить шведов, это не позволит им забрать слишком много. Просто никто не даст. Ведь в общем балансе даже крайне успешная кампания Петра будет лишь эпизод.

По мнению царевича всю Ливонию забрать в рамках этой войны не удастся. Просто не дадут «большие дяди».

А значит, что? Правильно.

Требуется опустошить эту территорию, не давая шведам получать с нее прибыль. А Ливония, на минуточку, была жемчужина в шведской короне. Одна из самых полезных провинций. Житница державы, наравне с Померанией. И если ее вот так ободрать, до последнего листочка, то она превратится в обузу. Многопудовую гирю на ноге Швеции. И серьезным вызовом для ее многострадального бюджета. Чем впоследствии и можно будет воспользоваться…

* * *

— Ты слишком увлечен южной Африкой, — произнес Ромодановский, покачиваясь вместе с царевичем в карете.

— А почему нет?

— Начинать нужно с малого. Вспомни как ты Бутырский полк переучивал. Сначала роту учебную создал. Потом лишь за весь полк взялся. Так и тут, мыслю, нужно поступать.

— Так-то оно так… — покивал царевич.

— Да и флота у нас еще никакого толком нет. Равно и надежного выхода к морю.

— А турки?

— А что турки? Сегодня пустят, а завтра проливы закроют. Мы для них кто?

— Перспективные торговые партнеры, которые совсем недавно разбили сильнейшую армию Европы.

— Мал ты еще… мал…

— Мал, — согласился царевич. — Но ты по сути объясни. Про разные группировки элит, что у них за власть борются я знаю. Однако… какой им смысл с нами ругаться? Особенно когда такие прибыли.

— Прибылей тех еще нет. А если бы и были… — махнул рукой Федор Юрьевич. — Те группы, что с них долю имеют, за дружбу с нами встанут. Да только есть и другие. С совсем иными интересами.

— Неужто они сильнее?

— Сильнее. Я вообще не понимаю, как великий визирь удерживается на своем посту. У него, верно, слуги как мухи мрут. От яда.

— Даже если и так, то у нас остается Балтика.

— Балтика… Война не окончена.

— Карлу нанесли сокрушительное поражение. Швеция от него не сможет оправиться. А значит завершение войны — дело времени. Причем весьма недолгого. Год, может два.

— Это если Карлу твоему никто денег не даст.

— Швеция разделена на тридцать три провинции. Это если включить в нее Финляндию и не включать Ливонию, Померанию и прочие заморские ее владения. Каждая провинция должна выставлять по одному полку индельты численности около тысячи двухсот человек. Что дает максимум сорок тысяч.