Шведский стол

— Но тогда отчего ты не выступаешь ревнителем старины? Ведь старина получается именной тем… той… хм…

— Адаптацией? Приспособлением к особенностям местности?

— Да. Адаптацией.

— Если бы мир не развивался — я бы первым за нее стоял. Но он, зараза, постоянно двигается вперед. Поэтому эта адаптация устаревает и приходит в негодность. Сгнивает и рассыпается, если хочешь.

— Выходит противоречие. Причем едва ли разрешимое?

— Отчего же? — улыбнулся царевич. — Учиться надо. Но не слепо копировать, а крутить головой по сторонам и брать то, что мы можем с пользой применить. У всех подряд и никем не пренебрегая. Ну и помня про наши особенности.

— Свой путь? А получится? Может в кильватер?

— Можно и в кильватер. Только нужно держать в уме — мы в таком случае для головного мателота всегда будем людьми и страной второго сорта. Или даже хуже. Вроде тех туземных вождей, у которых они рабов покупают для Нового света.

— Ну что ты такое говоришь. В Европе к нам тепло относились.

— А что говорили за глаза? Что на самом деле думали?

— А ты знаешь?

— Знаю. Нас называют варварами, дикарями и так далее… Мне и люди шепнули на ушко, и опусы их я почитал. Как изданные, так и кое-какую переписку. В Европе при желании даже личные письма королей можно купить. Так что для меня секретом их отношение к нам не является.

Василий выразительно посмотрел на недавнего собеседника, намекая на очень толстые обстоятельства. Царевичу же он ответил, возражая:

— Это пока.

— А потом что изменится? Именно по этой причине, к слову, я так об образовании и пекусь. Мы ведь не дурнее. Все что можно у них заберем. Подучимся. И сами, своим умом будем жить. Но для этого надобно поднимать уровень образованности наших людей. И в первую очередь аристократов. Особенно высших аристократов. Ибо они — опора престола. Ежели будут и дальше в невежестве сидеть, то добром это не кончится. Для всех нас…

На этом в общем-то разговор и закончился.

Василий Голицын выразительно улыбнувшись своим недавним слушателям, удалился. Комнат было много. И он хотел немного развлечься после этих игрищ. Алексей же проводил его с легкой усмешкой, едва заметной. Он прекрасно заметил, весь тот кагал, что приперся в комнату за ним. И эти выразительные взгляды.

Царевич и сам не остался сидеть на диване, отправившись блуждать по комнатам этой ассамблеи, которая «пела и плясала», местами давая фору цыганской свадьбе. Вслушиваясь в разговоры и ища зацепки. Правда для совсем других дел, нежели заговорщики…

Продолжая анализировать ситуацию с развитием Урала, он был вынужден констатировать прискорбный факт — он не знает, как сделать обогащение руды. Во всяком случае малыми силами и каким-то простым способом. А возить руду оттуда хоть и выгодно, но не так чтобы очень. Как следствие пришлось немного изменять стратегию.

В его новой модели ключевым узлом Урала становился город Пермь, как самый крупный и удобный с точки зрения логистики. Ведь туда можно было водить большие струги и в тысячу тонн, и в две водоизмещения.

Так что там он мыслил поставить большое предприятие по выплавке чугуна. А заодно развернуть нормально связанные с этим производства. Например, добычу того же древесного угля. В ямах его жечь — расточительство. Нужно печи ставить, чтобы получать массу полезных побочных продуктов. Вот. А заводы Льва Кирилловича превратить в крупный перерабатывающий комбинат, требующий большого количества дешевых рабочих рук.

Кроме того, он определился с маршрутом первой промышленной железной дороги нормальной протяженности. От Перми к Чусовой и далее в сторону Нижнего Тагила. Это где-то около 150–200 верст. Примерно. Да, по горам, но не самым крутым. Тем более, что даже сильных подъемов всегда можно найти интересное решение.

Почему туда? Алексей помнил, что где-то возле этого Тагила находилось одно из крупнейших месторождений меди России. И, кажется, его даже нашли уже. Но это, конечно, не точно. В любом случае этот небольшой участок железной дороги имел бы огромное экономическое значение уже сейчас, ибо связывал Каму с судоходным притоком Оби, но и перспективное, открывая новые горизонты в добыче меди.

Понятно — дело это долгое.

Но выгоды сулило большие. И он старался найти влиятельных людей, которые бы смогли выступить союзником для него в этом предприятии. Поэтому и ходил — слушал. Приглядываясь к этим пьяным рожам. Прислушиваясь. Пытаясь понять — чем дышат, чего хотят.

Строго говоря Петр Алексеевич и завел подобные попойки с похожей целью. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И в обстановке постоянных заговоров знать, какие мысли, страсти и желания обуревают твоих соратников дорогого стоит…

Глава 5

1702 год, июнь, 8. Лондон — Москва

— Ваше величество, — возбужденно произнес советник. — Ситуация критическая!

— Успокойтесь. — холодно произнесла Анна Стюарт.

— Виноват, ваше величество. Но все действительно очень плохо.

— Что произошло?

— Французы собирают в Бретани новую армию во главе с вашим братом — Джеймсом Стюартом. Мы полагаем он собирается высадиться в Шотландии.