Шутливый бог

Маньяка-клоуна, которого с лёгкой руки прессы все теперь называли Джокером – всё из-за грима – отвезли в Новый Орлеан на допрос и поместили там в тюрьму до суда. Почерк серии убийств был очевиден, маньяк вёл себя так, словно был доволен и прибыл домой с долгой прогулки. Более того, он признался в совершении религиозных убийств-жертвоприношений во славу своего бога Тхонг-Фагна. Взял на себя вину за убийство всех двадцати шести жертв. При этом он смеялся и говорил, что это ещё не всё, его миссия не закончена, нужна ещё одна жертва до ровного счёта – и будет двадцать семь, как им и запланировано.

У нас не было допуска к делу. Всё это нам рассказал шериф Донован, который отличился при поимке преступника. Да и его хорошая слава служаки открывала ему многие двери. И здесь ему позволили посмотреть на допрос со стороны, из комнаты дознавателей сквозь одностороннее зеркало.

Когда шериф рассказывал нам с Максом про этого клоуна, у него в глазах стоял мистический ужас. Я никогда не видел его таким. Ни за последние два года, ни раньше, когда только мечтал стать помощником шерифа, и Донован Фокс для меня был отличным примером и мотиватором.

– Парни, мне кажется, что это не человек. Я никогда такого дерьма не видел. Я был на войне, смотрел смерти в глаза, видел, как умирали мои боевые товарищи. Я много всякой резни и крови насмотрелся во время службы в полицейском спецназе. Но здесь нечто, выбивающееся из обыденного ряда ужасов. Это нечто нечеловеческое…

– Шериф, расскажите, что с ним не так? Что нечеловеческого в этом маньяке? – слегка скептически спросил я.

– Помните его ярко-огненные волосы и этот грим? Это ни хрена не грим! Это даже не татуировка! Судмедэксперты исследовали его вдоль и поперёк. Это его грёбаная внешность. Он сам по себе такой! Представляете?! Это его собственные волосы! – Донован кипятился и почти кричал. И сквозь этот крик чувствовался пробивающийся страх.

– А ещё, парни, у него нет отпечатков пальцев. И он не сдирал кожу с пальцев, он не выжигал их калёным железом, как делают некоторые дельцы, чтобы не оставлять следов. У него нет узоров на руках и пальцах! Это, мать его, дьявол во плоти! Вы когда-нибудь видели такое, а, Макс? Лестер? Видели голые ладони без узоров?! Медики что-то там пробубнили про возможные мутации… Чёрта с два! Я точно знаю, что это не человек, всем своим нутром и интуицией чую! Его никак не идентифицировали. Ни по крови, ни по описаниям. Сам себя он назвал Буфон Сонриенте. Скорее всего, выдуманное имя.

Слова босса зародили холодный липкий ужас в душу. Он так искренне это говорил. И в глазах его был виден образ маньяка. Шериф не врал и не преувеличивал. Это ему несвойственно. Он не из впечатлительных, тёртый жизнью мужик.

– В первый раз мне стало страшно тогда, когда мы его брали. Я знаю силу своего удара. И со всего размаха ударить прикладом винтовки по затылку – это не лёгкий хлопок. Далеко не все выживут от такого удара. Клоун же даже не потерял сознание, он продолжал смеяться!.. И он даже не сопротивлялся. Не пытался драться или убегать. Он словно ждал нас, специально. Ощущение, что сдался самовольно. А ещё страшнее то, парни, что он не мог знать, что я стою за стеклом в дознавательной. Допускаю, что имя моё он мог знать, поскольку орудовал в нашем округе. Но во время допроса он посмотрел сквозь зеркало в мою сторону и сказал: «Будет ещё одна жертва, шериф Донован-Лаки. В вашем округе. Ждите». Эта тварь видела меня, парни, клянусь! И знала мою кличку «Лаки». Так меня называли только во время моей службы в Ираке. Никто не знал той клички…

Мы с Максом стояли, остолбенев от мистического ужаса. Вскоре я слегка оправился и сообразил задать вопрос:

– Мистер Донован, босс! А как теперь он собирается убить ещё одну жертву? Он ведь за решёткой. Может быть, у него есть помощники?

– Не знаю, Лестер… Знаю только, что пока ещё рано расслабляться. Не будем снижать бдительность, пока этого ублюдка не поджарят на электрическом стуле. И продолжим наблюдение по окрестностям. Первое судебное заседание лишь через три недели.

Мы продолжали вечернее наблюдение. Федералы уехали. Патрульные ещё неделю должны были объезжать окрестности. Но от своих обязанностей они явно увиливали, уверенные, что главный маньяк пойман и содержится под стражей. А мы ждали в надежде, что слова клоуна – всего лишь бред сумасшедшего.

Прошло три недели. Двадцать первое сентября. День первого судебного заседания по делу о двадцати шести серийных убийствах. И в этот же день прилетела новая весть о свежей жертве.