Шутиха

Юрий Игоревич с удовольствием пнул «Enter», отправляя проект новой формы договора на печать. Пока принтер разогревался, жонглируя гирями файлов, молодой юрисконсульт тоже покинул кресло — в свою очередь размять косточки. Каждые два часа делать комплекс производственной гимнастики «Домкрат» было правилом без исключений: даже на заседаниях руководства «Шутихи» все привыкли к сотруднику, дающему ценные советы из асаны «Цветущий кактус», препятствующей склерозу и простатиту. Иначе к сорока годам окажешься лысой руиной с брюшком, остеохондрозом, астигматизмом, плоскостопием, гастритом, болезнью Альцгеймера, и если какая-либо игра в те дни будет стоить свеч, так исключительно антигеморроидальных.

По окончании комплекса он восстановил дыхание и на всякий случай оправил костюм от Амати, сидевший безукоризненно. Раньше они все больше по скрипкам выступали, эти Амати; но и костюмы у них тоже неплохие получаются. Остановился у окна: вид с третьего этажа открывался превосходный. Внизу грустно опадали с ветвей остатки былой роскоши. Солнце, словно мальчишка, подчищающий «пару» в дневнике, драило ослепительной бритвой голубизну неба: старалось успеть до прихода строгих заморозков. Осень. Бабье лето. А в южном полушарии — весна. А на экваторе вообще не пойми что. Потому-то маман с внуками и укатила-уплыла-улетела туда. В отпуск.

Модный в этом сезоне авант-тур «По следам Индианы Джонса».

Экзотика.

Согласно рекламной агитке: «Трудности, лишения и непредвиденные случайности, тщательно выверенные и дозированные лучшими специалистами турбюро!»

Мама вообще молодец. Взять с собой эту сладкую парочку «вождей краснокожих» мог только камикадзе. Что Витек, что Дарья: вдоль по Африке гуляют, фиги с фиников срывают! Врожденное обаяние отца плюс скромность матери. Настька сейчас третьего ждет. Хочет еще одну девочку. А Вован против. Пацана желает. Скандалы друг дружке закатывают: убиться веником! Говорят, ребенку это на пользу. Судя по предыдущим чадам, они правы. А по вечерам, всласть нацеловавшись, пишут дуэтом в домашней студии новый альбом. Между прочим, маньяки-меломаны загодя слюной истекают. Даже заклятые доброжелатели, братья-близнецы Хухрыникцы, бросили крутить пальцами у виска. Наоборот, при каждом удобном случае хвастаются: «Ты че, Вована не знаешь, в натуре? Который на майонезе сидит? Ты, блин, майонез хаваешь? Вот, считай, с каждой ложки Вовану отстегнул. А музон хаваешь? Это тоже к нему. Клевый музон, а?! Гляди: диск с автографом. „Митяям I и II от семьи Вованов, с охрененным уважением“. Лабух? Кто лабух? Ты че, на Вована тянешь?! А, наоборот, прешься? Ну, это в самое темечко, мы тоже премся — шизняк, блин, полный...»

Аккуратно пройдясь по кабинету колесом, Юрий Игоревич отряхнул с ладоней несуществующую пыль. Бабушка Алевтина всегда учила, что грешно подавлять души прекрасные порывы. Старушка сейчас на пенсии, пишет мемуары «Моя жизнь в “Шутихе». И на полставки подрабатывает воспитателем в колонии для малолетних. Говорит, после шутов здесь отдыхаешь усталой печенью.

Через десять минут юрисконсульт спустился вниз.

В холле, заняв удобную диспозицию близ конторки, откуда успешно простреливался весь первый этаж, дремал на боевом посту начальник охраны. По вторникам и пятницам, за два часа до начала трудового дня, он традиционно посещал сауну «Аутодафе» им. М. Сцеволы, открытую в позапрошлом году на углу Гороховой и Патриотизма, после чего, приехав на работу и расставив часовых по периметру, надолго впадал в медитацию, размышляя о стратеrax прошлого, в частности о Сунь-цзы и Эпаминонде. Если начистоту, с такими орлами-стражами, как Арнольд Чикмарев, чемпион города по «fool-contact-karate», ошибающийся только раз сапер спецназа Никифор Шняга, мастер случайной церемонии Ва Люн-цзы, послушник Малого Ша-олиня, и замнач Фрол Емельянович Засланный, известный местному криминалу как авторитет Казачок, можно было спокойно медитировать семь дней в неделю.

— С легким паром, Валерьян Фомич! — поздоровался юрисконсульт.

Ответа он не дождался. Лишь слегка колыхнулось правое веко да разбежались хитрюги-морщинки в углах глаз, давая понять Юрию Игоревичу, что отставной майор Семиняньен бдит и рад его видеть.

Заглядывать в отдел «Public Relations» было незачем; напротив, следовало бы отнести распечатку генеральному менеджеру на согласование — но Юрий Игоревич позволил гормонам выиграть матч с рассудком. Ибо генеральный ждал к полудню, а сейчас была едва четверть двенадцатого, и в «Царстве-пиарстве», за крайним монитором у окна, обреталось рыжее чудо с зелеными глазами: Светочка, правнучка ныне покойного шута-патриарха Цицерона. Лишь на похоронах выяснилось, что старику было под девяносто, но последний контракт он честно дотянул до конца, лишь после этого сдавшись сперва врачам, а там и Костлявой.

С начала августа Юрий Игоревич ловил себя на странном матримониальном психозе. Без надежды на выздоровление. Но сегодняшние планы были скромнее: пригласить зеленоглазую на рок-балет Умберто Эко «Имя Розы».