Шут императрицы: Халиф на час

Обер-гофкомиссар Либман разыскал во дворце Пьетро Миру и Кульковского. Он отозвал шутов в сторону:

–Для вас двоих есть работа.

–Работа опасная? – спросил Кульковский. – И вы, наконец, принимаете мои услуги?

–Принимаю. Сейчас только вы и Пьетро сможете помочь герцогу Бирону. Ты, Пьетро, поможешь Эрнесту бесплатно. Ты же его друг.

–Само собой, – ответил Пьетро. – А что нужно делать?

–А ты, Кульковский, если сделаешь, что я скажу, получишь 30 тысяч золотом.

–Я готов, – ответил тот.

–Тогда слушайте…

Либман рассказал шутам придворной кувыр коллегии, что им надлежит переодеться в поношенные солдатские мундиры, надвинуть на глаза треуголки и остановить карету фельдмаршала Миниха.

Миних должен испугаться и тогда он сам придет к герцогу Бирону просить его принять регентство и сам станет просить о том императрицу….

***

Год 1740, октябрь, 7 дня. Санкт-Петербург.

Карета фельдмаршала.

Пьетро и Кульковский одели мундиры солдат Ингерманландского драгунского полка и сколотили вокруг себя группу солдат, с которыми познакомились, вместе выпивая в трактире. Кульковский рассказал им о всех пакостях Миниха. Вспомнил слова о том, что «народу в России что песку», и что «солдата русского ему не жаль». Служивые под воздействием винных паров решили показать этому немцу где зимуют раки.

– А чего нам бояться? – орали солдаты. – Мы не гвардейцы и нам терять нечего!

– Житьишко наше хуже собачьего! Жрать мало дают!

– Жалование уже сколь месяцев не плачено!

– Выпить и то не на что! Вод добрые люди угостили!

– Пойдем скажем ему!

– Идем!

И солдаты отправились, горланя песни, к дому фон Левенвольде на Мойке…

***

Миних отправился во дворец в собственной карете без сопровождения. Фельдмаршал всегда так делал. Он считал ниже своего достоинства бояться русских и вообще кого бы то ни было. С ним был только кучер и адъютант полковник Манштейн.

Когда его карета катила по Мойке мимо дома Рейнгольда фон Левенвольде, какой-то солдат бросился к лошадям. Второй запрыгнул на ступеньку его кареты. Он ударил пистолем в стекло и разбил его. Осколки посыпались на колени фельдмаршала.

Кучер хотел хлестнуть солдата кнутом, но еще двое солдат страшили его с козел.

– Нам надо твоему барину пару слова сказать!

– Так что посиди тихо, дядя!

– Эй, толстомордый! Выходи из кареты!

Полковник Манштейн прошептал:

– Господин фельдмаршал! Это бунт!

– Я к ним выйду и разберусь что это такое! – решительно заявил фельдмаршал.

– Давайте это сделаю я.

– Нет, Манштейн. Вы же слышали, они желают видеть меня.

– Надо было взять эскорт, полуэскадрон драгун.

Миних открыл двери кареты.

– Что такое? – закричал он, высунувшись наружу. – Кто такие? Я вижу мундиры Ингерманладского драгунского полка?

– Ты скоро и не такие мундиры увидишь, – проговорил Кульковский. – Али, думаешь, забыли мы про пакости тобой сотворенные? Сколь душ солдатских пало по твоей вине. Не забыл?

– Ты желаешь в чем-то меня обвинить, солдат? – спокойно спросил фельдмаршал.

– Скоро когда царица наша на трон сядет тебе худо будет! – закричал кто-то рядом.

Стали собираться вокруг прохожие. И шептались: «Смотри! Сам Миних». «Карету фельдмаршала остановили». «Да ну! быть того не может». «Вот те и ну! Миних! И солдаты его не побоялись. Видать, совсем плоха императрица».

– Ты про кого говоришь? – вскричал Миних и схватил крикуна за ворот кафтана.

– Али пугать меня станешь? – нагло ответил солдат. – Да меня не испугаешь. Мне 60 лет и я с государем Петром Лексеичем в походах дрался. А говорил я о Лисавет Петровне.

– Да здравствует Елизавета! – заорали другие.

Кто-то выпрыгнул из толпы. Это была пара фискалов в серых плащах. Один заорал:

– Слово и дело!

Старого солдата схватили и скрутили ему руки.

– А ну пусти, сволочи! – закричал тот. – Братцы! Не выдай!

– Не дергайся дядя! Слово и дело!

Пьетро Мира был рядом и схватил одного фискала за плечо. Он повернул его и ударил его кулаком в зубы. Фискал кубарем покатился по мостовой под веселое улюлюканье толпы.

Затем Мира отбросил и второго фискала, и старый солдат быстро скрылся в толпе. После того Пьтеро и Кульковский также скрылись. Они свое дело сделали….

***

Уже через час они сидели в трактире для кучеров и извозчиков, и пили водку. Кульковский распустил язык и рассказал итальянцу о своих горестях.

– От батюшки с матушкой окромя долгов ничего не осталось. И подался я в Москву и там поступил офицером в полк. Службы была – врагу не пожелать. Как раз государь Петр II правил. И денег на армию да на жалование ему не хватало. Хорошо тем было офицерам, кто из имений деньги получал. А таким как я хоть ложись и помирай.

– Но ты дворянин.

– И что с того? – усмехнулся Кульковский. – Денег то от того больше не стало в кармане моем.

– И ты пошел к герцогу Бирону?

– Это уже после того как Анна императрицей стала. А при Петре II я ходил к тогдашнему обер-камергеру князю Ивану Долгорукому. Хотел на нуждишки свои пожаловаться да помощи просить.

– И что? – спросил Пьетро.