Шуруп

– Я хотел сказать – прежней, – ровно ответил Терентьев. – Настоящей фамилии у тебя больше нет. И скорее всего никогда уже не будет, даже на пенсии, до которой, между прочим, ещё дожить надо. И рекомендую по этому поводу не особенно рефлексировать. Фамилия – та же одежда. Понадобилось – сменил и вся недолга. Тем более, ты не фон Платен, ты из стада. Значит, должен проще к этому относиться.

– Я и отношусь, – насупился Виталий.

Не то, чтобы его так уж трогало собственное происхождение, да и сам факт, что Терентьев об этом напомнил не слишком задел. Но всё равно в душе что-то протестующе шевельнулось. Умом Виталий понимал, что обижаться на подобное глупо и недопустимо, но поделать с собой ничего не мог.

– Чего напрягся? – спросил Терентьев насмешливо. – Ты и впрямь не фон Платен с родословной длиною отсюда и до Меркурия. И будут тебя периодически макать рылом в говнецо, особенно те, у кого родословная с гулькин хвост, но всё же имеется. Обязательно будут. Утешить могу только тем, что меня тоже макают. Но я привык. Так что и ты привыкай.

– Привыкну, – пообещал Виталий хмуро и подумал:

«Всё-таки не зря меня вчера вместе с семёновцами покупали. На Лорею прибудем вместе…»

Терентьев тем временем гасил экраны и складывал документы частью в стол, частью в прямоугольный кейс-дипломат. Туда же он сунул и планшет.

– Ты готов?

Виталий был готов. Чего там готовиться, только форму надень да кобуру прикрепи.

Кобура приятно оттягивала пояс, словно пыталась добавить капитану Панкратову значимости.

– А интендантам разве положено при оружии разгуливать? – поинтересовался Виталий.

– Некоторым положено, – Терентьев закрыл дипломат и встал. – Ты думаешь, мало по войскам транспортируется деликатных грузов, которые так или иначе нужно сопровождать? Офигеешь, когда узнаешь сколько.

Виталий только вздохнул.

– Ну, что? На первое задание – отбыли!

– А перед мастером предстать разве не надлежит? – поинтересовался Виталий, справедливо посчитав, что за любопытство его никто не накажет, а без вопросов как изучишь тонкости будущей службы?

– Мастера нет, улетел, – сообщил Терентьев. – Ты его мастером называй только когда к нему обращаешься, а так зови шефом. Тем более, что в интендантских частях начальство так и зовут. Мастер – наше внутреннее. Ты и меня на людях лучше как-нибудь безлично. В званиях мы равны, так что…

Виталий хотел ответить: «Ладно», но вовремя прикусил язык. А по уставу отвечать как-то показалось неуместно, он и промолчал.

Терентьев запер кабинет; для этого пришлось поставить дипломат на пол, приложить обе ладони к пятнам считывателя и выдержать проход сканирующего луча по радужкам глаз.

– Потопали, стажёр.

Минут через двадцать они прибыли на борт, в обратном порядке миновав все кордоны между норой и базой. Первым делом Терентьев активировал полётную программу и связался с диспетчерской. Добро на стартовые процедуры им дали ещё минут через десять; а спустя полчаса, когда автоматы выволокли пятисотку на взлётное поле, диспетчер разрешил взлёт по одному из коридоров.

Дальше им предстояло уйти с Луны в разгонную зону, а затем покинуть плоскость эклиптики и финишировать в погрузочной сфере струнных звездолётов.

Виталий был пилотом, военным пилотом-инженером, следовательно знал о космических кораблях всё или почти всё. Однако полёты в Солнечной и остальных колониальных системах до такой степени отличались от межзвёздных полётов, что вообще считались совершенно иной областью техники и логистики. Военные, к примеру, не имели струнных звездолётов в принципе, ни флот, ни шурупы. Струнниками владели три частные транспортные компании, они же обслуживали и сами звездолёты, и организовывали рейсы из Солнечной к Колониям и между Колониями.

Виталий не знал, почему сложился такой порядок вещей и как военные умудрились отдать такую важную функцию гражданским. Вероятно потому, что межзвёздные рейсы действительно не имели отношения к космическим перелётам как таковым. Нет, настоящие космические корабли при достаточном запасе автономности вполне были способны долететь до любой из Колоний или пока не заселённых звёздных систем. Но на это ушли бы годы.

Струнники на перемещение к другим звёздам тратили в худшем случае недели.