Шулер (ЛП)

Тропинки вплетались в лес и выходили обратно в город по ту сторону дороги, когда мы поднялись выше к подножью Гималаев. Улица из потрескавшегося асфальта превратилась в утоптанную землю, а деревья нависали ближе к зданиям.

Атмосфера города также начала меняться.

Религиозные граффити видящих начинали доминировать, наряду с увеличившимся количеством пластиковых бутылок, использованных презервативов и осколков стекла. Я видела группы девушек с азиатской внешностью, одетых в порванные шёлковые платья, сидевших на деревянных ступеньках и пивших пиво вместе с мужчинами, у которых были сальные волосы и джинсы, стоявшие колом от грязи. Большинство мужчин носило клетчатые рубашки с длинными рукавами и платки на головах. Лишь через несколько минут я заметила металлические ошейники. Они смеялись, передавая меж собой бутылки, а время от времени индиец или тибетец грузно поднимался по деревянным ступеням и уводил одну из женщин внутрь, а иногда и одного из мужчин.

Когда мы проходили, те, что остались на лестницах, заметили меня и Чандрэ, провожая нас пристальными взглядами.

Мы почти полностью миновали здание, когда заговорил красивый мужчина лет двадцати.

- Свобода - это хорошо, да? - он говорил громко, по-английски с сильным акцентом. - Скажите это вашему другу Вэшу, а? - он поддел большим пальцем ошейник в мою сторону. - Видишь, что сделало с нами его дерьмо в духе «мир да любовь», - когда мы с Чандрэ продолжили подниматься по холму, он повысил голос: - Скажи ему привести сюда Мост, да? Скажи ему, что нам нужно её правосудие в Индии!

Другие рассмеялись. Одна женщина сделала в мою сторону жест, выражающий жестокость, затем шлёпнула сидевшего рядом мужчину по затылку за то, что он пялился на моё тело через тёмные штаны и платки.

Сидевший рядом с парой мужчина захохотал, пролив своё пиво.

Несколько видящих из нашей группы подошли к ним, говоря на том ломаном языке видящих, предлагая им сигареты и водку. Я знала, что отчасти это делается, чтобы отвлечь их от меня, но я не могла оторваться и через плечо смотрела на видящих, сидевших на ветхом крыльце. Внезапно я представила Ревика, сидевшего на этих ступенях - может, более молодого Ревика с округлым лицом и глазами, которым ещё не свойственен тот отрешённый взгляд.

Чандрэ щёлкнула на меня, призывая не пялиться.

- Вэш кормит их, - сказала она. - Он делает, что может.

Я кивнула, обернувшись в последний раз и потащившись дальше по холму.

Она добавила:

- Открытое противостояние с людьми только ухудшило бы их положение. Это принесло бы всем нам смерть и боль, Мост.

- Конечно, - сказала я, не желая спорить.

- Ты ничего не знаешь, - рявкнула она. - Ты ребёнок... воспитанный червяками! Что ты можешь об этом знать? Ты ещё не видела войны.

Я не утруждалась ответом.

Когда мы добрались до вершины склона, я остановилась перед витриной с потрескавшимися окнами и деревянными ступенями, с которых облазила небесно-голубая краска. Я всматривалась в пыльное стекло, зная лишь то, что меня тянуло остановиться здесь.

Подвинувшись и встав рядом со мной, Чандрэ скрестила руки и неохотно кивнула.

- Хорошо, - сказала она. - Твои навыки отслеживания наконец улучшились.

Мои глаза остановились на изображении похожего на гуру пожилого мужчины в одежде песочного цвета. Его руки были сложены на груди в молитвенном жесте. Написанная от руки вывеска гласила на английском: «Горячая пища за 20 рупий! Бесплатная медитация и йога!» Под вывеской стояла трёхфутовая статуя Ганеша с гирляндой из розовых и белых цветов. Ещё больше лепестков красовалось на статуях индийских богов, из которых я узнавала и могла назвать лишь нескольких. Деревянные чётки висели в витрине рядом с изображением сине-золотого солнца, пересечённого белым мечом.

Я также видела вдали статуэтки сидящего Будды и улыбнулась.

Отчасти улыбка была вызвана характерной для Индии мешаниной, я знала это, но абсурдность смешения религии без бога с многобожием казалась мне ошибкой, свойственной только видящим.

Мне пришло в голову задаться вопросом, верили ли видящие в богов или в Бога.

Ревик использовал «боги» или «d’ gaos» так, как другой человек использовал бы слово «дерьмо», и это мало что говорило мне об его настоящих религиозных воззрениях.

Мой взгляд вернулся к изображению мужчины в одеждах песочного цвета. Его глаза светились на состарившемся, но почему-то не имеющем морщин лице

- Вэш, - пробормотала я. - Иисусе.

- Не совсем, - в реплике Чандрэ прозвучала редкая нотка. - Не позволяй его лицу для людей одурачить тебя. Аренду надо платить. Даже в Сиртауне.

Она дёрнула деревянную дверь с проволочной сеткой.

Не отвечая, я последовала за ней в прихожую, которая оказалась просторнее и чище, чем я ожидала.