Штык и вера

Она хотела первой выпорхнуть из автомобиля, и Раден едва успел оказаться на земле быстрее и галантно протянуть девушке руку. Помощь Ольга приняла и сразу с очаровательнейшей улыбкой попросила:

– Благодарю. Однако, господа, будьте любезны исполнить одну мою просьбу.

– С удовольствием, – отозвался Сухтелен, а Раден поправил:

– Почему же просьбу? Приказ. Мы почтем за честь выполнить любое ваше распоряжение.

В глазах девушки мелькнуло что-то озорное, но тон голоса был намеренно строгим:

– Тем лучше. Я приказываю вам на всем протяжении пути относиться ко мне не как к существу слабому, требующему непрерывной опеки, а как к своему товарищу.

Округлое лицо Радена словно вытянулось.

– Но, Ольга Васильевна…

– Кто обещал выполнять мои приказы, ротмистр? – Девушка старательно изобразила на своем лице возмущение.

Сухтелен и Изотов весело посмотрели на своего спутника. Тот выглядел явно смущенным. И лишь водитель равнодушно шагнул к капоту. Весь его вид говорил одно: «Мало ли кто что обещал? Кому какое до этого дело?»

– Однако не такой же безжалостный, – наконец справился с замешательством Раден.

– Приказы не ведают категории жалости, барон, – с улыбкой напомнил ему Сухтелен.

– Значит, договорились? – спросила Ольга.

– Категории договора они не ведают тоже, – продолжал забавляться подполковник.

От открытого радиатора валил пар, и пассажиры предпочли отойти чуть в сторонку. При этом офицеры не забывали про винтовки, а Изотов небрежно держал на плече пулемет.

Поля и перелески вокруг были безлюдны, только без оружия мужчины давно чувствовали себя хуже, чем без штанов. Даже при даме. Или тем более.

– Вы, мужчины, страшные ретрограды, – звонко произнесла Ольга. – На дворе двадцатый век, а вы до сих пор не хотите признать равенство женщин. Одни вы способны на все, ваши же подруги должны тем временем терпеливо сидеть по домам и ждать, когда вы переделаете всю работу. А мы не хотим ждать и ограничивать свой мир домом. Мы такие же люди и умеем не меньше, чем вы. Видите ту ветку?

Девушка показала мужчинам на росшее шагах в пятнадцати дерево. Какую из его ветвей она имела в виду, никто не понял, но на всякий случай кивнули все.

– А теперь смотрите! – Ольга сноровисто выхватила маузер, вскинула его, прицелилась и нажала на курок.

Конец одной из веток отлетел в сторону, и глаза девушки вспыхнули торжеством.

– Впечатляет, – кивнул Сухтелен.

Он посмотрел на Ольгу с явным уважением, а затем резко выдернул наган и выстрелил почти не целясь.

Ветка стала еще короче, а Сухтелен деловито выбил пустую гильзу и вогнал в гнездо новый патрон.

На хорошеньком лице Ольги промелькнула досада. Видно, ей хотелось быть лучше всех.

– Бедное дерево, – примиряюще вздохнул Раден. – Хорошо хоть, что вы не решили срубить его под корень.

И, противореча собственным словам, укоротил злосчастную ветку еще на несколько вершков. Ольга обратила внимание, что маузер, такой же, как у нее, барон держал в левой руке.

– Хотите хоть этим продемонстрировать превосходство? – недоброжелательно поинтересовалась девушка.

– Что вы, Ольга Васильевна. Просто мой правый глаз видит значительно хуже левого, – пожал плечами Раден.

Ольга машинально посмотрела на шрам, рассекавший лоб барона до правого глаза, и потупилась в невольном смущении.

– Простите. Я не подумала…

– Полноте. Другие теряли головы, и ничего, живут, – словно намекая на что-то, поведал ротмистр.

Изотов с иронией посмотрел на своих спутников и потянул с плеча пулемет:

– Насколько я понимаю, господа, теперь моя очередь. Дал очередь в очередь.

И оглушительно рассмеялся над собственным каламбуром.

– Ладно. Хватит расходовать патроны, – махнул рукой Сухтелен. – С такими забавами к Смоленску нам останется только шашками махать.

– Как скажете. – Изотов вернул «льюис» на плечо.

– Что до вас, уважаемая Ольга Васильевна, то полностью готов признать ваше умение владеть пистолетом. Честно говоря, не ожидал от хрупкой барышни и был удивлен, – галантно произнес Сухтелен и добавил: – А все же хочется надеяться, что ваш талант пропадет втуне. Не потому, что я радею за исключительные права мужчин. Да и не права это, а обязанности. Однако чем реже мы на собственной земле будем прибегать к оружию, тем лучше.

После краткой речи подполковника воцарилось затишье. Только Ясманис деловито лил воду из ведра в радиатор, и это был едва ли не единственный звук, нарушавший окрестную тишину.

– Слышите? – вдруг насторожился Раден.

Остальные напряглись. Где-то стрекотал кузнечик, из ближайшего перелеска доносилось пение птицы, но это лишь подчеркивало царившую вокруг безмятежность.

– Стреляли, – пояснил ротмистр.

– Вы уверены? – на всякий случай спросил Сухтелен.

– Да. Из винтовки. Только где-то далеко в той стороне, – Раден махнул рукой куда-то вправо.

Лицо Ольги приняло воинственно-встревоженный вид. Остальные ограничились кивками без тени эмоций.

Мало ли кто, где и почему сейчас стреляет? Тем более далеко и в стороне от движения. На фронте тоже где-то постоянно постреливали. А разве весь мир не стал теперь тем же фронтом, только без четко проведенной линии и конкретных врагов?