Штуцер и тесак

В себя он пришел только на месте вчерашнего бивуака. Уходя к поместью, капитан оставил здесь денщиков – убрать и свернуть палатки, погрузить их и другое имущество на вьючных лошадей. Спешил… Денщики закончили работу и теперь сидели в седлах, сжимая в руках поводья навьюченных коней. Полковника они встретили удивленными взглядами.

– Уходим отсюда! – закричал Маре, подскакав. – Живо!

– Что случилось, господин полковник? – недоуменно спросил один из денщиков, говоривший по-французски. – Зачем уходить? Капитан приказал ехать к поместью.

– Капитан убит, – буркнул Маре. – Другие офицеры – тоже. Никто не уцелел. Нас ждала засада! – крикнул, заметив недоверие в глазах слуг, которым денщик переводил его слова. – Там не менее батальона пехоты при батарее пушек. Слышали, как стреляли? Впрочем, – скривил он губы, – можете выполнять приказ. Там, – он указал на дорогу, – вас ждут русские егеря. И не надейтесь на плен: я видел, как они добивали раненых штыками.

Денщики затараторили между собой по-польски; наконец, один из них – тот, который знал французский, сказал:

– Переходим в ваше подчинение, господин полковник. Но, если с нас спросят, не забудьте подтвердить ваш приказ.

– Подтвержу, – кивнул Маре, подумав про себя: «Если будет кому».

К аванпостам французской армии они вышли через два дня…

⁂

По совету фельдфебеля мы несколько скорректировали первоначальный план.

– Половину егерей нужно укрыть в поварне и каретном сарае, – предложил Синицын. – В доме будет тесно, да и выбегать через дверь долго. А так выйдут разом и ударят одновременно с фронта и флангов.

М-да, не сообразил. Что значит мышление гражданского человека.

– Пушки следует прикрыть, – добавил Спешнев. – Не то поляки насторожатся.

И об этом не подумал… Уточнив детали, мы вышли на рекогносцировку. Наметили секторы обстрела, порядок действий. Проводили взглядами карету уезжавшей графини. Ее сопровождало несколько телег. Следом шла дворня: мужчины, женщины, дети…

– В лесной деревне укроются, – просветил меня Синицын. – Есть тут такая неподалеку. Лакей сказал.

Вот и ладно. Тем временем подошли егеря. При свете факелов, которые где-то раздобыл Синицын, их выстроили во дворе, и Спешнев толкнул речь – принято это здесь. Судя по лицам солдат, предстоящий бой их не смутил. Только лица построжели, а руки сильней сжали ружья. Присутствовавший при этом Ефим дождался окончания инструктажа и подхромал к Спешневу.

– Прикажите, ваше благородие, солдатикам вина дать, – сказал громко. – У матушки-графини есть.

Егеря сразу навострили уши.

– Мы можем взять? – удивился Спешнев.

– Она велела вас слушаться, – ухмыльнулся ветеран. – Я скажу, что приказали. Солдату положено.

– Стоит ли перед боем? – засомневался штабс-капитан.

– Бой завтра, – успокоил фейерверкер. – К рассвету протрезвятся. Зато спать будут крепче. Батюшка-генерал завсегда так делал: с вечера перед завтрашним боем приказывал вино давать, а вот утром – ни-ни. Не сумлевайтесь, ваше благородие, встретим поляка, как должно. Я для пушек все приготовил, осталось только зарядить. При огне, – он указал на факел, – это делать не можно: порох как-никак, а вот развиднеет – и забьем заряды.

– Ладно, – согласился Спешнев, – по стакану от манерки каждому.

Егеря в строю заулыбались.

– Разойдись! – скомандовал штабс-капитан.

– Ты и ты, – ткнул пальцем Ефим в ближних егерей. Айда за мной!..

Пока егеря пили водку, явился Егор с мужиками. Тем тоже налили – это уж сам Ефим распорядился. Похоже, ветерану нравилось угощать народ. Мужики степенно подходили к ендове, наливали, крестились, выпивали и отходили, уступая место следующему.

– Двадцать три человека, – подвел итог Спешнев, когда последний из мужиков отошел от ведра. – Что так мало привел? – спросил Егора. – В деревне полсотни дворов.

– Брал охотников, – ответил старый унтер. – Не все вызвались. Ну, и негодящих отставил: старых, отроков и косоруких. Пырнуть вилами поляка или приложить его ослопом нужно уметь.

– Где укроешь? – спросил штабс-капитан.

– За оградой овин с ригой стоят, – указал рукой Егор. – Сюда снопы возили – сушить и молотить, пока мужики свои не построили, дабы барыне не платить. Пустуют они сейчас. В них и укроемся.

– Только не выскакивайте раньше времени! – сказал Спешнев.

– Не будем, ваше благородие! – не стал спорить Егор и увел свое воинство.

– Ну что, Платон Сергеевич? – посмотрел на меня Спешнев. – Давайте и мы по чарке, а затем – на боковую! Ефим прав: следует отдохнуть.

– Не проспим поляков?

– Караул разбудит, – махнул он рукой. – Я велел Синицыну их выставить. Он же будет проверять, чтоб не спали.