Штрафной удар сердца

Я позвонил в контору, которая занималась охраной объекта, и отправился туда для беседы, благо, там работал бывший сослуживец, который согласился без запроса проверить, что интересного происходило с бассейном. Оказалось, интересного было много. Регулярно, по ночам, последние три месяца кто-то снимал бассейн с охраны, используя код сигнализации, а потом ставил вновь. Жалоб на несанкционированное проникновение от руководства спорткомплекса не поступало. Все, что запечатлевали камеры до того, как их выключали, так это одинокого мужчину с капюшоном от толстовки на голове, полностью скрывающим лицо, – он подходил к дверям, вводил код, а потом шел к дверям серверной. После – темнота. Затем камеры включались, мужчина запирал двери и уходил. Я посчитал: за три месяца таких случаев было девять.

Жора Милованов сообщил, что Антона Романова действительно оглушили предметом с небольшой тупой поверхностью, которым мог выступить, например, молоток. Рана была не смертельной. После хоккеиста сунули головой в воду и держали, пока он не захлебнулся, причем макнули целиком, а потом вытащили наружу. Ни на теле, ни под ногтями не обнаружили чужого ДНК, фрагментов кожи и крови. Если что и было, все смыла вода из бассейна.

В разблокированном телефоне – никаких угроз. Да и, вообще, телефон оказался новым, его практически не использовали. В переписке – несколько чатов, однако в большинстве своем или безобидная болтовня, или рабочие моменты, датированные двумя-тремя днями. В настройках почти всех чатов стояло автоматическое удаление через неделю. И только один чат насторожил сразу. Это был неизвестный номер, с которого Антону прислали сообщение, на которое он ответил: «Да, я сейчас вернусь». Судя по времени, сообщение пришло примерно через полтора часа после того, как Романов покинул бассейн. А вот что было в сообщении, прочитать не удалось, поскольку его удалил или сам Романов, или его отправитель. Агата сообщила, что отправила запрос на восстановление переписки, но это требовало времени. Номер, с которого пришло последнее сообщение Антону Романову, не отвечал и в сети не был зарегистрирован.

Тогда

Ледовая арена заполнена зрителями едва ли на четверть, и даже те, кто купили билеты на самые дешевые места, постепенно спускаются туда, где лучше обзор, а хоккеисты не выглядят букашками. «Стальные волки» играют с белорусами, исход матча предрешен с самого начала, так что эта игра особого интереса у зрителей не вызывает. На трибунах в основном фанаты «Волков». Белорусы чудом победили своих соперников в прошлый раз, но в этот им ничего не светит, и все, что им оставалось, – проиграть с наименьшим позором. В первом же тайме Антон Романов выиграл вбрасывание, сделал пас Сомову, а тот заколотил шайбу в ворота противника на третьей минуте.

– Это похоже на избиение младенцев, – недовольно говорит Таня. – Сдавались бы сразу, все равно продуют всухую. Зря мы пошли. Даже ради «Волков» не стоило.

– Я пошла не ради «Волков», а ради одного конкретного волка, – говорит Алекс и тычет пальцем в арену, где под номером «восемь» катается Антон Романов. – На него я готова смотреть бесконечно.

– Только громко об этом не кричи, – усмехается Елена и дергает подбородком в сторону. Алекс оборачивается и презрительно щурится. Там в первых рядах сидит Алиса Серебрякова и пялится в телефон. Игра Серебрякову не слишком волнует, она лишь изредка поднимает голову в особо опасных моментах, когда комментатор бесстрастно говорит об очередной атаке. Словно почуяв спиной, что о ней говорят, Алиса отвлекается от экрана, начинает ерзать и вертеть головой.

– Какое лицемерие, – хмыкает Алекс.

– По-моему, это мило, – с сомнением говорит Таня. – Они все-таки пара. Поддержка даже в такой явно выигрышной позиции очень важна. Я бы хотела, чтобы мой парень ходил на все соревнования.

– Да чихала она на поддержку, – кривится Алекс. – Им светит совместный контракт на рекламу каких-то там кроссоверов. Смотри, где она сидит, – прямо под камерами. Как только «Волки» бросаются в атаку или забивают, на всех мониторах появляется ее счастливая морда, посылающая воздушные поцелуи. За бабки я бы и не так старалась.

– Это зависть, Саш, – говорит Елена.

– Зависть, я и не пытаюсь отрицать, потому что мне бы тоже денежки не помешали, вы же в курсе моей ситуации. Но я не реагирую с таким негативом на просто богатых людей, а вот эти псевдоголубки меня до ужаса бесят. Противно, когда люди изображают любовь, которой нет и в помине.

Таня и Елена переглядываются – голос Алекс звучит зло и раздраженно. Да и в целом она сама на себя не похожа. В том, как она смотрит на Антона Романова, есть нечто большее, чем раздражение и зависть. Недавнее веселье пропадает, подруги видят, как Алекс хмурится, согнувшись почти пополам, складывает руки на коленях и таращится на хоккеистов, что носятся за черным кружком шайбы. Лицо Алекс, освещенное далекими прожекторами и экранами, становится прозрачным и неземным. В этом неверном свете она кажется то ли демоном, то ли святой.

– Саш? – говорит Таня и трогает ее за плечо.