Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта

По мере продвижения 101-й дивизии на восток силы 500-го батальона продолжали распыляться, хотя таких высоких потерь, как под Медюкой все-таки больше не было. При изучении журнала боевых действий 101-й егерской дивизии складывается впечатление, что 500-й батальон в первые шесть месяцев ведения войны получал ровным счетом такие же задания, как и все остальные воинские подразделения. После того как в сентябре 1941 года из Фульды прибыло пополнение, «испытательная рота» вновь стала 500-м батальоном. В начале января 1942 года его численность была полностью восстановлена, и он участвовал в обороне городов Славянска и Краматорска. Примечательно, что в то время в составе 17-й армии находился батальон бельгийских добровольцев, так называемый валлонский пехотный батальон. В конце 1941 года бельгийская часть была почти полностью деморализована. В одном из сообщений говорилось, что «здесь настроения граничат с изменой». В 500-м батальоне не наблюдалось ничего подобного.

Бывший старший полевой судья Латтман, который лично участвовал в подготовке 500-го батальона, после войны писал: «Специально подобранные командиры батальона, рот и взводов во время боевых действий на Восточном фронте в августе 1941 года остались полностью довольны своими людьми».

Но как мы обнаружили, боевое крещение 500-й батальон прошел даже не в августе, а в июне 1941 года. Латтман тогда сообщал: «В армии пытались не направлять батальон на особо сложные задания, дабы не подрывать доверие к возможностям фронтового испытания». Подобное высказывание весьма контрастирует на фоне слов начальника Правового управления Лемана, которые были произнесены в сентябре 1940 года. Напомним, он требовал, чтобы «испытательным частям» поручались самые трудные поручения. В действительности Леман мог изменить свою точку зрения, принимая во внимание столь высокие потери, которые понес 500-й батальон во время первого боя. Однако именно тогда закрались первые подозрения относительно «возможностей фронтового испытания». Otto М., входивший в «уставной персонал» батальона, вспоминал о лете 1941 года (тогда он находился в Фульде): «С фронта стали прибывать первые раненые из состава 500-го батальона, так что у нас появилась реальная возможность узнать о его применении. Мы узнали, что батальон понес огромные потери под деревней Медюка. Раненых особенно угнетало то обстоятельство, что они более ничего не слышали о прошлых обещаниях. Мне лично был известен только единственный случай. Один бывший обер-лейтенант, разжалованный за трусость, получил свое звание обратно после того, как был ранен на фронте. Ему повезло с ранением, и на поправку он был отправлен в Фульду. Все остальные или гибли или после ранения вновь направлялись в фронтовой батальон для продолжения испытания».

Действительно, к декабрю 1941 года 500-й батальон уже как полгода участвовал в боевых действиях, но «испытание» так и не считалось пройденным. «Испытуемым» сообщалось лишь, что разрабатываются соответствующие документы. Принимая во внимание возможное возвращение в регулярную часть, надо было исходить из более чем пространной формулировки: «Если переведенный в испытательную часть солдат перед лицом врага доказал пригодность к службе, то по прошествии соответствующего времени он может быть переведен в его часть или другое воинское соединение».

Слухи о настроениях в 500-м батальоне, судя по всему, к сентябрю 1941 года дошли до Верховного командования. Именно этим можно объяснить требование предоставлять в Верховное командование Вермахта и сухопутных сил отчеты об использовании «испытательных частей». В тот момент появилась реальная возможность доказать, что военное использование 500-го батальона существовало не только на бумаге, но и способствовало завоеванию СССР. Только принимая во внимание все изложенные выше факты, можно объяснить слова Эриха Латтмана.

В декабре 1941 года на свет появились более практичные инструкции по проблеме «испытания». Это следовало из первых «заявлений о помиловании» для служащих 540-го батальона. Самые первые из подобных документов датированы 26 декабря 1941 года. Прежде чем мы поближе ознакомимся с сутью «заявления о помиловании», надо хотя бы вкратце описать обстоятельства боевого применения 540-го батальона. В ноябре-декабре 1941 года Красная Армия вела ожесточенные бои в окрестностях Тихвина, отчаянно пытаясь предпринять успешное контрнаступление, дабы не допус тить окружения Ленинграда. В ходе этих сражений советской стороне удалось отвоевать Тихвин и отбросить немецкие войска за Волхов. При этом ситуация в 18-й армии Вермахта была настолько критичной, что в срочном порядке было решено ее усилить 540-м пехотным батальоном, формирование которого не было завершено и тот по сути состоял лишь из двух рот. При этом Верховное командование сухопутных сил было вынуждено поступиться важным принципом: посылать на фронт только полностью укомплектованные части, у которых был конкретный командир.