Читаем Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны полностью

Сергей как-то обреченно и равнодушно кивнул. По гладковыбритым щекам беззвучно текли слезы, однако это вовсе не было проявлением слабости. В подобных слезах вообще не бывает слабости, наоборот – в них мужская сила, цена которой надорванное сердце.

– Водки бы, Виталь…

– Сухой закон, Серег…

– Я не усну, Виталь…

– Я тоже, Серег…

Потом они долго сидели и молчали, смоля одну за другой смешные, не угрожающие здоровью сигареты потомков. И у каждого перед глазами проплывали картинки своих воспоминаний. Харченко продолжал стоять насмерть где-то под Воронежем с двумя «максимами» против пехотной дивизии вермахта, а Крупенников все полз и полз под Синявино навстречу немецкой самоходке со связкой гранат в руках. Война, на которой ты был, никогда не кончается. И ты все равно будешь пытаться довоевать за друга, за память, за Родину. Война – она в крови… своей – и чужой…

– Виталь, а тебе не кажется, что все это, – Харченко обвел вокруг головы рукой. – Ненастоящее какое-то?

– В смысле? – не понял Крупенников.

– Да мне вот все время кажется, что мы должны были там, на той высотке остаться. И что сейчас мы ненастоящие, как будто кто-то про нас книгу пишет.

– Еще скажи, голофильм снимает, – ответил комбат, уже привычно пользуясь терминологией будущего.

– Ну, может и фильм… – равнодушно согласился особист. – Хоть голо, хоть не голо…

А потом внезапно война в этой самой недопролитой крови и закончилась. Оба майора так и уснули за столиком, навалившись упрямыми лбами на руки. Ибо знали – смерть преходяща, жизнь – вечна. И жизнь всегда берет свое…

Утром вечного земного августа солнце снова встало, осветив сквозь небольшое окошко под самым потолком двух уставших мужиков, спящих в неудобных позах. Солнечные блики играли на фальшивом латунном золоте одиноких звезд их погон.

К одиноким звездам космоса неслись через гиперпространство их бойцы.

* * *

Утро же началось с ЧП – на построение не явился Финкельштейн. Обычно Яша был пунктуален, всегда подтянут и чисто выбрит. А тут на тебе – пропал! И в комнате его не было еще со вчерашнего вечера.

Собственно говоря, ни добровольцы, ни офицеры штурмбата ничего не заподозрили. Ну, мало ли какие дела у начальства? А вот Крупенников с Харченко были, мягко говоря, недовольны.

Нашли Яшу только после обеда, в ангаре, когда туда пришли танкисты за своими тренировочными «конями». Замполит спал мертвым сном в углу огромного помещения на куче танковых чехлов и маскировочных сетей. Рядом обнаружился и отец Евгений, трезвый и как ни в чем не бывало читающий Библию.

– Та-ак, – мрачно протянул комбат, когда ему доложили об инциденте. – Обоих привести в чувство – и ко мне. Мухой!

Обоих проштрафившихся провели, «во избежание», задворками, дабы не видел личный состав, в штаб.

– Ну что, Яша, рассказывай, – задушевным, как он умел, голосом начал было Харченко. Однако священник его перебил:

– Это я виноват, товарищи офицеры. Я. Нечаянно! Стало быть, мне и отвечать. Мы по рюмочке всего за знакомство, а потом как-то само собой случилось…

– Помолчите, согражданин, как вас там… – обрезал его Крупенников. – И до вас очередь дойдет. Финкельштейн, объяснитесь.

Вместо ответа замполит только кивнул, предварительно икнув.

– Яша, ты же заместитель по политической части, – проникновенно сказал Сергей. – Ты пример для всех. Всех! Особенно для добровольцев. Наши бойцы и не такое видали. А что потомки скажут, ты подумал?

Яша попытался покраснеть, но получилось плохо. Вся кровь, видимо, задержалась в печени, изо всех сил пытаясь очиститься от остатков алкоголя.

– Тварищи… – попытался выговорить он.

– Сам ты тварища! – не сдержался Крупенников. – В прошлые времена тебя как минимум в рядовые бы разжаловали! Устроил тут!

– Товарищ майор, не кипятитесь, – ухмыльнувшись, остановил комбата Харченко. – Видите, товарищ капитан не в состоянии отвечать на наши вопросы. Пусть он проспится. А потом поставим вопрос об исключении товарища Финкельштейна из партии. За подрыв боевого духа подразделения в боевой обстановке.

– Обстакановка у него, – продолжал рычать Крупенников. – А не обстановка.

Финкельштейна слегка качнуло на стену.

– Уведите его на… – и комбат принялся выдавать самые разные эпитеты, прилагательные, глаголы и прочие неопределенные артикли, от которых покраснел бы любой биндюжник или даже сантехник. Когда замполита увели под белы рученьки, перед командирами батальона остался только священник.

– Ну? – первым начал разговор комбат. – Опиумом для народа накачались?

– Да что вы! – неискренне испугался священник. – Коньячком – и все! Ну, я же не знал, что товарищ замполит такой слабый на выпивку…

– Он вообще-то не пьет. То есть не пил, – откликнулся Лаптев, продолжавший во время разговора ковыряться в своих объемных картах.

– То-то он уже после нескольких рюмок упал, – всплеснул руками священник.

Перейти на страницу:

Все книги серии Штрафбат в космосе

Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны
Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны

Когда человечество в опасности, а отвыкшие от войн, избавившиеся от гена агрессивности земляне XXIII века не в состоянии противостоять инопланетному вторжению – кого звать на помощь? Кто спасет Землю от завоевания, а род людской – от поголовного истребления? Лишь те, кто однажды уже уберег Европу от геноцида и «коричневой чумы». Лучшие бойцы всех времен и народов, закаленные в горниле самой страшной войны в человеческой истории. Русский штрафбат из 1944 года. Смертники, «искупившие вину кровью», павшие в ХХ веке – и воскрешенные 300 лет спустя, чтобы отстоять уже не только Россию, но всю планету. В прошлом они прошли с боями тысячи километров от Сталинграда до Германии – в будущем им придется преодолеть тысячи световых лет, чтобы научить выродившихся потомков быть мужчинами, умирать за Родину, убивать и побеждать!С Великой Отечественной – на Звездные войны! От операции «Багратион» – до Альфы Центавра! Если правнуки зовут на подмогу павших предков – значит, беда!

Алексей Геннадьевич Ивакин , Олег Витальевич Таругин

Фантастика / Боевая фантастика

Похожие книги