Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

Сначала, возможно, не удастся со всей полнотой осознать, что же именно ищет сердце; на самом деле это возможно только в том случае, если интеллект, темперамент, эмоциональный ум обрели широту и утонченность благодаря развитию в предыдущих жизнях. Именно к этому должен вести опыт обычной жизни, все более и более развивая интеллект, эстетический и эмоциональный ум, а также части природы, связанные с намерением и активным действием. Это расширяет и облагораживает природное существо, позволяя ему с большей легкостью открываться всеобъемлющей истине Того, кто готовит его к превращению в храм своего самопроявления. Обычно в каждой из этих частей человек ограничен, и поначалу он осознает из божественной истины только то, что наиболее соответствует его собственной природе, уровню ее развития и сформированным ассоциациям. Поэтому Бог сначала встречает нас в доступных нам, но не охватывающих всех его качеств и всей его природы образах; он предстает перед искателем как абсолют того, что тот способен понять и на что воля и сердце искателя способны откликнуться; он приоткрывает определенный аспект своей Божественности, носящий определенное имя. В йоге это называют ишта-девата (iṣṭa-devatā), имя и форма, избранные нашей природой для поклонения. Чтобы все человеческое существо смогло воспринять этот аспект, он облекается в форму с соответствующими качествами и чертами, которая становится для любящего живым воплощением Бога. Так возникают формы Вишну, Шивы, Кришны, Кали, Дурги, Христа, Будды, которые ум человека принимает в качестве объектов поклонения. Даже монотеист, почитающий бесформенную Божественность, все же приписывает ей некоторые качества, придает ментальную или природную форму, благодаря которой он представляет ее и приближается к ней. Способность же видеть живую форму, так сказать, ментальное тело Божественного, придает приближению еще большую сокровенность и сладость.

В практике интегральной Бхакти-йоги нам предстоит универсализировать эту идею о Боге, глубоко персонифицировать его, вступая с ним в разнообразные и всесторонние отношения, приблизить его к нам (чтобы все наше существо могло ощущать его), преподнести, посвятить, предать все наше существо ему, чтобы он пребывал около и внутри нас, а мы – с ним и в нем. На этом пути преданности крайне важны манана (manana) и даршан (darśana) – постоянное думание о Боге, применительно ко всему, и видение его всегда и во всем. Когда мы смотрим на формы физической Природы, мы должны видеть в них божественный объект нашей любви; когда мы смотрим на людей и существ, мы должны видеть его в них и чувствовать, что, вступая в отношения с ними, мы взаимодействуем с его формами; когда, прорываясь за границы материального мира, мы входим в контакт или устанавливаем отношения с существами других планов, мы тоже должны со всей очевидностью видеть за ними Божественное и мыслить о них, как о его формах. Новая привычка к этому более глубокому и широкому восприятию и установлению этих более высоких отношений, проникнутых вселенской любовью и восторгом, должна заменить старую привычку нашего ума воспринимать лишь видимые материальные формы, обычные искаженные отношения и не замечать тайную Божественность внутри. Во всех божествах мы должны видеть одного Бога (так как они являются формами его божественности), обожаемого всем нашим сердцем и всем нашим существом. Расширяя таким образом наше духовное восприятие, мы, в конце концов, начинаем видеть его во всем и, просто глядя на мир, испытывать восторг этого осознания. Благодаря этому наше единение с ним приобретает внешнюю или объективную универсальность.