Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Но зачем действовать? Не безопаснее ли сидеть в одиночестве, глядя на мир, если хотите, видя его в Брахмане, в Божественном, но не принимая в нем участия, не двигаясь в нем, не живя в нем, не действуя в нем, преимущественно пребывая во внутреннем Самадхи? Не должно ли это быть законом, нормой, Дхармой этого наивысшего духовного состояния? Нет; для освобожденного йогина нет другого закона, нормы, Дхармы, чем просто жить в Божественном, любить Божественного и быть единым со всеми существами; его свобода – это свобода абсолютная, а не зависящая от обстоятельств, самосущая, а не зависящая от какой бы то ни было нормы поведения, закона жизни или ограничения любого рода. Ему больше не нужен процесс Йоги, потому что теперь он пребывает в Йоге постоянно. «Йогин, который нашел точку опоры в единстве и любит Меня во всех существах, как бы он ни жил и ни действовал, живет и действует во Мне». Любовь к миру одухотворенная, превратившаяся из чувственного опыта в опыт души, основывается на любви к Богу, и в этой любви нет ни опасности, ни изъяна. Страх и отвращение к миру могут быть необходимыми для отказа от низшей природы, ибо на самом деле именно страх и отвращение нашего собственного эго отражаются в мире. Но видеть Бога в мире значит ничего не бояться, значит воспринимать все в бытии Бога; видеть во всем Божественного значит ни к чему не испытывать ни ненависти, ни отвращения, но любить Бога в мире и мир в Боге.

Но, по крайней мере, мы будем остерегаться и страшиться того, что идет от низшей природы, того, что с таким трудом преодолел йогин? И это не так; все воспринимается в уравновешенности видения себя. «Того, о Арджуна, кто с уравновешенностью видит все в образе «Я», будь то горе или счастье, Я считаю Величайшим Йогином». И под этим совершенно не подразумевается, что он сам утратит это не знающее печали духовное блаженство и снова ощутит несчастья мира; даже в горе других, но видя в других игру двойственности, от которой сам он отказался и которую преодолел, он будет видеть все как самого себя, свое «Я» во всем, Бога во всем, и, не будучи выведенным из равновесия или сбитым с толку обликами этих вещей, будучи движимым ими к тому, чтобы помочь и исцелить, будет заниматься работой на благо всех существ, вести людей к духовному блаженству, трудиться ради продвижения мира к Богу, он будет жить божественной жизнью, пока не истекут отмеренные ему на земле дни. В результате тот, кто действительно любит Бога, может воспринимать все в Нем, спокойно смотреть на низшую природу и труды Майи трех гун, действовать в них и на них без смятения, упадка или тревоги с высоты духовного единства, свободный в широте видения Бога, благой, великий, просвещенный в силе природы Бога, может считаться высшим Йогином. Он действительно одолел творение, jitaḥ sargaḥ.

Гита, как всегда, вводит сюда бхакти как кульминацию Йоги, sarvabhūtasthitam yo mām bhajati ekatvam āsthitaḥ; почти так можно сказать, резюмируя окончательный результат учения Гиты, – кто любит Бога во всем, чья душа основывается на божественном единстве, как бы он ни жил и ни действовал, живет и действует в Боге. И чтобы подчеркнуть это еще сильнее, после вмешательства Арджуны и ответа на его сомнения относительно того, как столь трудная Йога вообще возможна для неугомонного человеческого ума, божественный Учитель возвращается к этой идее и делает ее своим кульминационным высказыванием. «Йогин стоит выше тех, кто практикует аскезу, выше людей знания, выше людей трудов; стань же йогином, о Арджуна», – йогином, тем, кто ищет даже не духовного знания или силы, или чего-то еще ради их самих, но единения только с Богом, и достигает его трудами, знанием, аскезой или любым другим средством; ибо в этом единении содержится все остальное и в нем оно возвышается над самим собой, обретая божественное значение. Но даже среди йогинов самым великим является Бхакта. «Из всех йогинов того, кто всей своей внутренней сутью предан Мне, любит меня и верит в Меня, śraddhāvān bhajate, Я считаю в наибольшей степени объединенным со Мной в Йоге». Таково заключительное слово этих первых шести глав, и оно содержит в себе семя того остального, о чем мы еще не говорили и о чем полностью не говорится нигде; ибо это существует всегда и остается чем-то вроде тайны, секрета, rahasyam, наивысшей духовной тайной и божественным секретом.

Глава XXIV. Суть Карма-йоги