ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА

Боец снова приник к окуляру винтовки, но Литвинов хлопнул его по плечу:

— Не стрелять.

— Не стрелять! — пересохшими вмиг губами сипло повторил Комаров, — Надо догнать ее!

— Зачем? — тихо спросил майор, — Мы ей уже ничем не поможем…

— Все равно, — бормотал, как в лихорадке, Комаров, пораженный увиденным до глубины души, — Нельзя же так просто убить, надо попытаться хоть что-то сделать…

— Не знаю, — Литвинов пожал плечами, — Я думаю, она будет благодарна за пулю в голову.

Джину они догнали спустя час. Женщина, шатаясь, брела куда-то вглубь болот, спотыкаясь на каждом шагу и часто падая, но даже не пытаясь стереть с себя полужидкую липкую грязь. Совершенно пустые глаза смотрели вперед, обескровленные губы что-то неразборчиво шептали, изо рта медленно стекала по подбородку слюна. Удивительно было, как ей повезло не попасться на корм местным тварям, не влететь в ловушку или попросту не утонуть в трясине. Наверное, какие-то остатки инстинкта самосохранения страховали Джину от фактического суицида. Она шла медленно, монотонно, даже не реагируя на крики спешащей следом поисковой группы.

Комаров первый подбежал к ней, схватил сзади за плечо.

— Джина! Стойте!

Женщина безучастно обернулась к нему, вперившись пустым, мертвым взглядом. Потом молча попыталась развернуться и продолжить путь, но бойцы уже завели ей за спину руки, сковали их браслетами наручников. Джина, впрочем, совершенно не заметила этого и не попыталась противостоять или хотя бы убежать.

— Это хорошо, — деловито заметил Литвинов, — Спокойная! Думал, бросаться начнет, кусаться.

Дав сигнал по рации, майор получил подтверждение о вылете вертолета. Скоро группа будет эвакуирована с Болот. Джину тем временем связали дополнительно длинным страховочным фалом, спутав ей ноги и руки и аккуратно положив на землю. Женщина медленно, с ужасающим постоянством вновь и вновь пыталась встать, вяло извиваясь при этом во все стороны, но явно не понимала тщетности своих попыток. Глаза ее все также оставались мертвы и неподвижны.

Комаров сидел рядом прямо на мокрой земле и, сглатывая слезы, неотрывно смотрел на еще совсем недавно симпатичную, так и лучившуюся энергией и жизнью молодую женщину, теперь превращенную в живой труп. Выброс необратимо выжигал те части мозга, которые отвечали за личность человека, оставляя только примитивные навыки моторики и минимальные остатки информации о мире и жизни. А кто-то, как наверняка Павел, просто умирал… Или, судя по рассказам бродяг, превращался в чудовищ. Комаров все это прекрасно знал — сам сколько раз видел зомби и даже пытался исследовать их, когда их притаскивали пойманных живьем. Но одно дело методично изучать или потрошить просто ходячие трупы. Другое дело — когда им становился твой коллега, товарищ, которого ты привык видеть живым и здоровым.

В небе залопотали винты вертолета.

Комаров поднял глаза вверх, грязным кулаком вытирая слезы.

Бункер, строго говоря, таковым вовсе не являлся. Так, овощехранилище, отрытое сугубо по инициативе местных жителей, и потому используемое для общих надобностей. Но после аварии 1986 года деревня, как и большинство поселков местного значения оказалась заброшенной, хозяйство, каковое осталось после эвакуации народа, разворовали мародеры, а сами дома пришли в полный упадок и практически развалились от старости.

Овощехранилищу же ничего ровным счетом не сделалось. Украинцы — народ обстоятельный, способный до любого строительства и хозяйства, а потому подошли когда-то к делу со всем возможным старанием. Недалеко от бывшей деревеньки располагался бывший же, ныне лежащий в руинах АТП, и с него, скорее всего, пригнали экскаватор и привезли бетонные плиты, а также несколько лестничных пролетов, какие используются при строительстве домов. Отрыли внушительный котлован, укрепили его стены и потолок блоками и плитами, а для защиты своего имущества еще и приспособили две могучие — впору гранатометом прошибать — двери. Ничего удивительного, что титаническое овощехранилище надолго пережило поселок, играючи выдержало Второй Взрыв и намеревалось жить-поживать еще очень долго на радость местным обитателям.

Неизвестно, конечно, как в нем некогда жилось разным морковкам, картошкам и прочим свеклам, но свято место пусто не бывает. Сначала деревню (кстати, под самым боком у военных, обосновавшихся на кордонном укрепленном посту) облюбовали местные бандиты, устроили «малину», безобразничали, а потом их покрошили в салат проводившие тут рейды военные. Бродяги же, явившиеся позже, не вели себя столь нагло, вежливо предложили командованию кордона взаимовыгодные условия, дескать, вы нас не замечаете, а мы вам своего рода дань разными ценными вещичками платим. Командование, вовсе не чуждое материальных и финансовых благ, подумало и согласилось. Как позже выяснилось, поступило очень разумно.