Шрам

Море и небо совсем неожиданно стали опасными. Появились дождевые тучи, пролились страшным дождем и совсем неожиданно снова исчезли, почти не задев города, обойдя его стороной. На пути Армады стали встречаться полосы, где буйствовали стихии. Волны на узком, ограниченном участке внезапно становились пенистыми, высокими, хотя рядом воды были спокойными и прозрачными.

Флорин перестал плавать, он лишь окунался каждый день. Он боялся долго оставаться в воде. Звук и свет, исходившие из морских глубин, – эманации чего-то невидимого – теперь были настолько сильны, что их видели и слышали даже наверху, в городе.

Иногда Армада проплывала мимо скоплений разумных водорослей, а случалось, в волнах были видны какие-то другие создания – они двигались и не поддавались идентификации, потому что выглядели одновременно живыми, произвольными и искусственными.

Бруколак по-прежнему мучился на мачте и не умирал. Палуба под ним была изгваздана выделениями.

Бродя по палубам и коридорам «Гранд-Оста», Беллис за тихими городскими шумами различала слабые звуки загадочной музыки. Проследить ее источник было затруднительно – звуки были мимолетными и в разное время раздавались непредсказуемо в разных местах. Беллис напрягалась, ловя отдельные отрывки. Музыка была уродливой и пугающей – комбинация полутонов, минорных аккордов, изменчивых ритмов. Похоронный марш, заглушаемый резкими струнными пассажами. Услышав эту музыку во второй раз, Беллис поняла, что она идет из комнаты Утера Доула.

Чем дальше плыл аванк, тем больше появлялось плавучего мусора, усиливались странные морские течения, необычные события в Армаде становились все более частыми и отчетливыми. Когда на шестое утро после мятежа милях в двух от города в море заметили какой-то предмет, никто не удивился. Но когда на него навели подзорные трубы, раздался хор восторженных голосов. Впередсмотрящие на «Гранд-Осте» криками созывали народ, тут же по всем каютам пустились искать Любовников.

Это известие распространилось по городу, по всем кварталам, с пугающей скоростью, и в кормовой части Джхура собралась огромная толпа. К предмету, который раскачивался на воде и приближался с каждой минутой, направился – над предательскими потоками – небольшой аэростат. Собравшиеся глазели на предмет, передавали друг дружке подзорные трубы, и по мере того как очертания его становились все отчетливее, обменивались недоуменными замечаниями.

За остатки плотика из дерева и красноватой парусины, изможденно поглядывая в сторону своего дома, цеплялся какт – отступник Хедригалл.

«Вытащите его сюда!» – «Да что же это за херня приключилась?» – «Где ты шлялся, Хед? Где пропадал?» – «Да вытащите его сюда поскорей!»

Как только стало ясно, что посланный за Хедригаллом дирижабль возвращается на «Гранд-Ост», раздались сердитые крики. Группы людей пытались поскорее пробраться по заваленным улицам с того корабля, на котором они стояли, туда, куда направлялся дирижабль. Беспорядочные людские потоки сталкивались между собой.

Беллис наблюдала за происходящим из окна своей комнаты, а сердце ее колотилось от дурного предчувствия. Потом она, сама не понимая, что ею движет, присоединилась к толпе, стремящейся на флагман. Беллис добралась до бака парохода еще до того, как дирижабль опустился на высоту, с которой пассажиры могли сойти на палубу. Толпа сторонников Утера Доула и Любовников стояла, окружив их, в нетерпеливом ожидании.

Беллис присоединилась к растущей толпе, которая толкалась и напирала на стражников, пытаясь увидеть вернувшегося Хедригалла.

– Хедригалл! – кричали они. – Что за херня с тобой приключилась?

Когда он, высокий и изможденный, спустился, раздался громогласный рев, но вооруженные люди быстро окружили его. Эта маленькая группа с Доулом и Любовниками во главе направилась к дверям, ведущим на нижние палубы.

– Расскажи, что случилось! – Настойчивые крики становились угрожающими. – Он один из нас, оставьте его здесь.

Стражники нервничали, они взяли на изготовку свои ружья, направляя их на напирающих армадцев. В первых рядах толпы Беллис увидела Флорина Сака и Анжевину.

Ей была видна голова Хедригалла – склоненная, выбеленная солнцем, колючки подвяли, а многие пообломались. Он обвел взглядом толпу граждан, тянущихся к нему, взволнованно его окликающих, потом закинул назад голову и завыл.

– Как это вы все здесь? – проревел он. – Вы мертвы. Я видел, как все вы умерли…

Сначала наступила ошарашенная тишина, а потом – заговорили, заверещали все сразу. Толпа снова стала напирать, стражники отталкивали людей, и тогда собравшиеся погрузились в зловещее молчание.

Беллис увидела, как Утер Доул отвел Любовников в сторону, что-то резко им прошептал и указал на дверь. Любовник кивнул, потом вышел вперед и распростер руки.

– Армадцы! – прокричал он. – Ради богов, проявите терпение. – В его голосе слышался неподдельный гнев.