Шпион, который спас мир. Том 2

ЦРУ и МИ-6 действительно разработали несколько возможных вариантов вывоза Пеньковского из Советского Союза. Они обсуждали вопросы о подготовке для него документов на имя гражданина Польши или Венгрии, о бегстве его под видом матроса торгового флота или о вывозе его в деревянном грузовом контейнере дипломатическим рейсом, однако ни один из этих планов не был реализован. Почему Винну вздумалось планировать встречу с Пеньковским, когда Пеньковскому так часто отказывали в поездках за границу, остается загадкой. Однако Винн утверждал, что он поехал в Будапешт в надежде встретиться с Пеньковским^{175}.

Когда Винн спускался по ступеням выставочного павильона вместе со своим переводчиком Амбрусом, уже темнело, и в парке Варошлигет стояла вечерняя тишина. «Внезапно я остро почувствовал опасность. Ладони стали влажными. И я знал, почему. Потому что венгерские гости, которых я развлекал в течение последних двух часов, внезапно, как по команде, исчезли с вечеринки», — напишет впоследствии Винн в своих мемуарах^{176}. Спустившись по лестнице, Винн обернулся, чтобы сказать что-то Амбрусу, но тот исчез.

«Я увидел его на противоположной стороне подъездной дорожки. Между ним и мною, как по волшебству, появились четверо мужчин. Все они были низкорослы и полноваты, и у всех мягкие фетровые шляпы были надвинуты под одинаковым углом. Один из них тихо произнес: «Господин Винн?» Я ответил: «Да, это я», а затем, почувствовав опасность, позвал Амбру-са. Тот откликнулся: «Все в порядке. Они хорошо говорят по-английски» и ушел. Если бы я побежал, они пристрелили бы меня на месте. Рядом с нами остановился автомобиль. Это был «Москвич» советского производства. У ворот стояла еще одна машина. Я получил подножку, и мне скрутили руки. Задняя дверца ближайшей машины была открыта, меня затолкали внутрь. Упав головой вперед, я ухватился за ручку противоположной дверцы и, открыв ее, крикнул своему шоферу Чарльзу. Он стоял около автофургонов. Меня учили, что, если такое случится, я должен любой ценой дать кому-нибудь знать об этом. Я закричал во весь голос и за секунду до того, как дверцу захлопнули, увидел, что Чарльз оглянулся, помахал рукой и побежал в направлении машины. Потом меня ударили тяжелым ботинком по почкам и чем-то металлическим — в висок»^{177}.

Винна поместили в венгерскую тюрьму, а оттуда передали сотрудникам КГБ, которые перевезли его самолетом в Москву 4 ноября 1962 года и поместили в тюрьму на Лубянке. Западная пресса сообщила об аресте Винна 6 ноября 1962 года.

После ареста Винна у ЦРУ и МИ-6 не осталось сомнений в том, что Пеньковский разоблачен и, вероятнее всего, содержится под арестом и подвергается допросам, однако подробности того, что именно случилось с ним, оставались загадкой до 11 декабря 1962 года, когда советская печать объявила о его аресте и опубликовала советскую версию шпионской деятельности Пеньковского. В попытке спасти Пеньковского и Винна ЦРУ предложило план их обмена на Гордона Лонсдейла (Конон Молодый), советского нелегала, который был арестован 7 января 1961 года и содержался в британской тюрьме, отбывая приговор (25-летнее заключение). Англичане надеялись отдельно договориться с русскими об обмене Винна на Лонсдейла.

Выступая под видом канадского бизнесмена, Лонсдейл был нелегалом, который работал с двумя другими нелегалами, Питером и Еленой Крогер — американцами, которые были советскими шпионами, их звали Морис и Л орна Кох, а также Гарри Хьютоном, бывшим британским моряком, и его приятельницей мисс Этелью Ги. Хьютон и Ги работали в одном из учреждений британских ВМС, которое занималось разработкой подводного оружия, где они доставали секретные планы и диаграммы самой современной радарной и подводной техники для Лонсдейла. Они были осуждены и приговорены к заключению за шпионаж^{178}.

Переговоры должны были проводиться через Владимира Семичастного, председателя КГБ, и генерала Ивана Серова, главу ГРУ, однако англичане были не готовы изменить свою традиционную политику, заключавшуюся в отрицании участия в разведывательных операциях. Сэр Дик Уайт одобрил ответ МИ-6, отвергающий предложение ЦРУ.

Англичане не могли ждать от советских властей выдачи Западу советского гражданина, уличенного в шпионаже против своей страны, тем более что он признался в своем предательстве. Предложить подобное советской разведслужбе и правительству означало бы заранее обречь на провал любое предложение об обмене. Существует общее правило: прежде чем рассматриваются кандидатуры шпионов для обмена, их должны осудить и вынести приговор.