Шофёр

– Я здесь на велосипеде катаюсь иногда, – Сергею погода как повод поговорить вообще была безразлична, – заезжаю на Круг, потом по Майскому до Ширяевки, и на Поперечный. Красота, в полночь тут нет никого почти, прохладно и тихо.

– У меня тоже велосипед был в детстве, трёхколёсный, – Сима старалась идти с Травиным в ногу, два её шага на один его, – а потом как-то не получилось, началась война, я закончила курсы медсестёр, в госпитале работала, а после, когда революция, и не до катаний стало, то голод, то холод. Зато теперь всё хорошо, можно начать. Научишь?

– Обязательно, – пообещал молодой человек, – но сначала давай место найдём, а то, похоже, здесь вся Москва собралась.

Действительно, всё пространство вокруг Майских прудов было занято, люди сидели, лежали и даже стояли на траве, многие пришли с корзинами, полными едой, эти занимали площадь побольше. Отдыхающие играли в карты, шахматы и домино, на берегу Лебяжьего пруда пинали мячик волейболисты, а гладь Большого Оленьего рассекали лодки. Уличные веранды тоже были полны, между столиками сновали официанты, разнося бутылки с пивом и холодным лимонадом.

– Не представляю, где мы разместимся, – Сима беспомощно огляделась, – тут ступить негде.

– Было бы желание, – Травин потянул женщину в сторону лодочной станции, свистнул: – Эй, ты.

Перед ними словно по мановению волшебной палочки возник разносчик, выслушал заказ, получил две бумажки по рублю, исчез и объявился снова, когда Сергей расплачивался за двухместную лодку. В руках пацан держал перевязанный бечёвкой газетный свёрток с расплывающимся жирным пятном и две бутылки воды. Травин забрал свёрток, положил на сиденье на корме и, пока Сима примеривалась, как бы половчее перейти в лодку, подхватил её на руки и перенёс на борт.

– Ну вот, – сказал он, мощными гребками уводя лодку к центру пруда, – наш персональный пляж.

Пока женщина хлопала глазами, Сергей скинул рубаху и штаны, оставшись в полотняных трусах, и прямо с бортика сиганул в воду, обдав её брызгами.

– Отличная водичка, – крикнул он, выныривая, – прыгай.

Сима вздохнула, мысленно распрощалась с причёской, сняла платье, под которым оказалось синее трико с белым резиновым пояском и глубокими клинообразными вырезами на боках, наклонилась над водой и тут же полетела в воду – Травин не стал ждать, пока она решится, и выдернул её из лодки.

Кольцова наблюдала за этим безобразием с берега. Мало того что её недавний знакомый купался почти голышом, смущая семейные выводки, так ещё и подружку свою лапал, а та если сопротивлялась, то только для вида, а так хихикала и словно нарочно подставляла Сергею то грудь, то ногу, а то и вовсе задницу. В раздетом виде соперница оказалась ещё опаснее, все округлости у неё были на месте, а купальный костюм своими глубокими вырезами их только подчёркивал. Лена раздражённо хмыкнула и пошла в сторону стадиона. Желание смотреть футбол пропало напрочь.

Лодка покачивалась на мелких волнах, Сергей и Сима накупались, назагорались и только часам к шести отдали плавсредство обратно на станцию. Они поначалу говорили обо всяких пустяках, постепенно перешли на подробности из жизни, Травин сам ничего о себе не рассказывал, только слушал и переспрашивал, женщина, которая считала свою жизнь пустой и совершенно не интересной, вдруг обнаружила, что ей есть что вспомнить и что её слушают с пониманием. Беседа плавно перетекла с водной глади на веранду ресторана «Олень», а оттуда – на тенистые тропки парка. Солнце не торопясь клонилось к закату, молодые люди целовались, кудряшки Симы, и так растрёпанные после купания, совсем запутались, но её это не волновало.

– Глянь, Рябой, кто тут у нас. Фраер фифу тискает.

На полянку, где расположились Травин и Сима, вышли четверо. Самому старшему, бритому наголо, с выщерблинами на лице, было лет тридцать, младшему, мелкому тощему парню с придурковатым лицом – не больше двенадцати. Женщина ойкнула, пытаясь натянуть платье на голую грудь, покраснела, Сергей прыжком вскочил, поддевая штаны.

– Не волнуйтесь, господа-граждане, ведите себя спокойно и скидывайте лишнее на нужды бездомных, – произнёс заученную фразу один из грабителей, правда, сказал он её на автомате и к концу с бодрого тона перешёл на неуверенный.

Когда Травин поднялся, его уверенный вид, мощная фигура и спокойствие Рябому очень не понравились; он хотел было сдать назад, но возможная потеря авторитета и то, что фраер был без оружия, перевесили осторожность. В руке блеснул нож.

– Слышь, Рябой, чур, я первый на бабу залезу, – высокий рыжий парень сжал и разжал пальцы, показывая, что на них надет кастет. – Забились?

– Заткнись, Зуля, – Рябой перекинул нож из руки в руку и обратно. – Ты не дури, паря, доставай лавэ, рыжу со своей марухи стяни и мне брось.

Сима замерла от страха, Сергей стоял, чуть покачиваясь, и молчал.

– Язык проглотил, – мелкий пацан мерзко засмеялся, – щас мы его тебе поправим, да, Рябой? Давай, распиши его.