Шмяк!

В углу следующего помещения, довольно просторного, на полу виднелись какие-то слабые очертания. Они походили на контур. Меловой контур.

Сияющий меловой контур.

– Насколько я понимаю, таков признанный полицейский метод? – спросил Пламен. – Это так называемый ночной мел, капитан. Сделан из давленых вурмов. Продолжает светиться примерно сутки. На полу вы увидите – или, скорее, нащупаете – дубину, которая нанесла смертельный удар. Прямо у вас под рукой, капитан. На ней кровь. Прошу прощения, что так темно, но вурмов мы отсюда убрали. Иначе, сами понимаете, они бы воспользовались.

Ангва видела Моркоу – силуэт, обрисованный неизменным запахом мыла. Чувствовала, как он идет через зал и касается очередной железной двери.

– Что там, сэр? – спросил Моркоу, постучав по ней.

– Она ведет во внешние помещения.

– Дверь была открыта, когда тролль напал на грага?

«Ты правда веришь, что это сделал тролль?» – удивилась Ангва.

– Да, – ответил Пламен.

– Тогда, пожалуйста, откройте ее.

– Я не могу исполнить вашу просьбу, капитан.

– Это не просьба, сэр. А когда дверь откроют, я желаю знать, кто находился в шахте в то самое время, когда сюда вломился тролль. Мне нужно поговорить с ними и с теми, кто обнаружил труп. Хара’г д’каргра.

Запах Пламена изменился. Гном, защищенный несколькими слоями брони, вдруг заколебался. Оказавшись в эпицентре неприятностей, он медлил несколько секунд, прежде чем ответить.

– Я… постараюсь выполнить твою про… твое требование, нюхач, – сказал он. – Но сейчас я вас оставлю. Идем, Мудрошлем.

– Грз дава’дж? – спросил Моркоу. – К’закра’д? Д’дж х’рагна ра’дж!

Пламен шагнул вперед, еще более неуверенно, и протянул обе руки ладонями вниз. На мгновение, пока рукава не скользнули на запястья, Ангва увидела на правом слабо светившийся знак. У каждого глубинного гнома есть драхт – своего рода удостоверение личности в мире капюшонов и шлемов. Она слышала, что драхты наносят, делая татуировку кровью вурмов. Наверное, это больно.

Моркоу взял Пламена за руки и тут же отпустил.

– Спасибо, – сказал он, как будто до тех пор ни слова не говорил по-гномьи. Пламен и Мудрошлем заспешили прочь.

– И что это было? – поинтересовалась Ангва.

– Я его убедил, – бодро ответил Моркоу.

Он полез в карман.

– Ну, раз уж мы здесь, давайте осветим помещение.

Ангва почуяла, как его рука энергично взмахнула несколько раз, как будто Моркоу красил стену. Запахло… пирогом со свининой?

– Сейчас будет светлее, – пообещал капитан.

– Капитан Моркоу, это не… – начала Салли.

– Всему свое время, младший констебль, – твердо перебил Моркоу. – Пока что мы просто осмотримся.

– Но я должна сказать…

– Позже, младший констебль, – Моркоу чуть повысил голос.

Вурмы кишели вокруг открытой двери, через которую вошли стражники, и на каменной кладке.

– Кстати… э… Салли. С тобой все будет в порядке, когда мы увидим труп?

«Да, конечно, – подумала Ангва, – заботься о ней. Мне приходится иметь дело с кровью каждый день. Походил бы ты в моей шкуре!»

– Старая кровь – не проблема, сэр, – сказала Салли. – Она тут тоже есть. Но…

– Они перенесли труп в отдельное помещение, – быстро перебил Моркоу. – Погребальные ритуалы довольно сложны.

«Ритуалы? – прорычал внутренний волк. – Да, детка, они хотят жить как дома».

Вурмы расползались, целенаправленно перемещаясь по стене.

Ангва присела, чтобы нос оказался ближе к полу. «Чую гномов. Много гномов. Троллей почуять трудно, особенно под землей. Кровь на дубине… как цветок. И гномий запах… но он тут повсюду. Я чую… погодите-ка, что-то знакомое…»

От пола пахло в основном илом и глиной. Выделялись следы Моркоу – и ее следы. Пахло гномами. Ангва по-прежнему различала запах их тревоги. Здесь они и нашли труп? Но один клочок пола чем-то отличался. Грязь была плотно утоптана, но по-прежнему пахла как глина с Песчаниковой улицы. Кто живет на Песчаниковой улице? Большинство городских троллей.

Улика.

Ангва улыбнулась в отступающих сумерках. Как всегда говорил мистер Ваймс, проблема с уликами в том, что их очень легко подделать. Можно принести в кармане чертову прорву улик.

Темнота рассеивалась, становилось все светлее. Ангва подняла голову.

На стене, в том месте, где ее коснулся Моркоу, сиял огромный яркий знак. Моркоу провел по ней куском мясного пирога, догадалась Ангва. Вурмы сползлись к еде…

Пламен вернулся, за ним следовал Мудрошлем.

Он успел сказать:

– Эту дверь можно открыть, но, к сожалению, мы…

И замолчал.

Вурмы ликовали. По своим зеленовато-белым стандартам, они сияли просто ослепительно. За спиной Моркоу светился круг, перечеркнутый двумя диагональными линиями. Оба гнома смотрели на него словно громом пораженные.

– Ну, давайте посмотрим, – сказал Моркоу, как будто ничего не замечая.

– Мы, к сожалению… вода… вода… дверь не вполне водонепроницаема… та, другая дверь… из-за тролля туннель залило… – забормотал Пламен, не сводя глаз с сияющего знака.

– Но вы же сказали, что мы, по крайней мере, можем войти? – вежливо уточнил Моркоу, указывая на запечатанную дверь.

– Э… да. Да. Конечно.