Шлемазл

СНЕЖАНА: У тебя одно на уме. А тут искусство. Веди себя прилично. А то я нассу прямо на ковёр, будешь знать.

ИЗЯ: Вот тут значительная коллекция бакулюмов. Эти косточки придают твёрдость пипкам почти всем млекопитающих – от мышей до собак. Только у человека её нет.

ФЕЛИКС: Я знаю, почему! Потому что Бог именно из этой мужской кости сделал женщину. Особенно вот этих двух.

РОКСОЛАНА: Неужели?

ФЕЛИКС: Ребёр у меня хватает. А вот этой косточки явно нет. Приходится подкачиваться виагрой.

СНЕЖАНА: А ты бухай и нюхай больше; мы тебе дилдо на батарейках пришьём.

ФЕЛИКС: Кстати, о батарейках. Зарядка для айфона есть? Я хочу отфоткать этих кур на фоне искусства. Так, бабоньки, разделись до трусов, быстро. Только ботфорты оставьте.

Роксолана и Снежана спокойно и красиво раздеваются, пока Феликс подключает переданный ему Изей пауэрбанк.

ФЕЛИКС (Изе): В кино хочешь сняться? Деньжат заработаешь и удовольствие получишь?

РОКСОЛАНА: Котик, а вдруг у него триппер?

СНЕЖАНА: Или тришки? На хрена нам кинозвезда с хламидиями? Что? Ему Оскар, а мне без носа ходить?

ФЕЛИКС: Разумно. Ну пусть хоть попозирует. Вон там что за картина? Зубастая тётка с силиконовыми сиськами и лохматый жидяра со шнобелем?

ИЗЯ: Это – Самсон, а женщина – Далила.

РОКСОЛАНА: Котик, мы ж снимали с тобой такое кино? Помнишь? Год назад? Ты сидел верхом на Снежанке, которая изображала львицу, и пытался порвать ей рот, а я, вся в латексе, хлестала тебя плёточкой… а потом ей в рот золотой дождик…

СНЕЖАНА: Тебе бы только мне в душу нагадить, сучка, прям через рот.

РОКСОЛАНА: А ты на меня его не разевай… Да ладно, не принимай близко к сердцу! У тебя ж тоже недержание – и спереди, и сзади…

ФЕЛИКС (снимая на айфон и подавая команды, которые выполняются тут же):

Давай повторим эту картину. Так, мазила, приспусти штаны, становись рядом с Самсоном и изображай качка, Шварценеггера там или Сталлоне. Снежана, становись на колени перед ним и подними сиськи руками, чтоб пятый размер был виден. Роксолана, обними его сзади, прижмись, ногой обвей его ногу, ладошками закрой ему глазки. Мазила, закрой глаза и изображай страх и удовольствие, и смущение? Что ты такой красный стал? Не менжуйся, это дело житейское. Наше искусство не требует жертв, только стояка хорошего. Снежана, открой рот пошире, я по фаянсу твоему выставляю баланс белого… высунь язык, закати глазки… Роксолана, кусай его за затылок, словно выедаешь ему мозг… Ну как мне в день зарплаты… Отлично! Снежана, схвати Роксолану за ляжки, изобразите страсть друг с другом, типа, вы одно целое, а этот козёл с висячим жалким штудудком мешает вам слиться в экстазе… Нет, концепция меняется – вы сливаетесь в страсти через него, через мазилу идут ваши токи, разряды страсти… Что, набрызгал тебе на рожу? Ну, иди, умойся. Снято, зашибись. Мазила, одевай штаны, покажи, что у тебя ещё есть.

Изя надевает штаны, Снежана вытирает лицо салфеткой, Роксолана отплевывается и вынимает изо рта Изины волосы. Изя, слегка ошалевший, осматривается вокруг, словно не понимает, где находится. Феликс удовлетворённо пересматривает снятое.

ФЕЛИКС (отцепляя пауэрбанк и возвращая его Изе): Маэстро, да у тебя талант! И жопа киногеничная. Поехали в Будапешт, у меня там студия.

ИЗЯ: Так какую картину вы берёте?

ФЕЛИКС: На хрена мне твоя картина?

ИЗЯ: Так вы ж хотели подарок другу сделать – картину?

ФЕЛИКС: Так я и подарю ему картину – что будет с ним, если не прекратит мухлевать: мы ж всё сняли.

ИЗЯ: Что сняли?

ФЕЛИКС (указывая на штатив с фотоаппаратом у углу): Картину! Как мои шиксы отымели тебя. Месседж этой картины – можно трахнуть человека втёмную, на раз-два. Ты что, не догоняешь, мазила? Мы тебя, лошару, сняли в порнокомедии. Да ты не волнуйся, по телеку не покажут, это видео по запросу, на тебя пол-Европы и Америки теперь дрочить будут. И картины твои покупать. Мы дадим в титрах ссылку на твою галерею. Миллион просмотров гарантирую. Мы ж не халявщики.

СНЕЖАНА: Да, мы – твои партнёры. Половые.

ИЗЯ: Но почему именно я?

РОКСОЛАНА: Я в журнальчике прочитала, что ты выставку готовишь про пиписьки.

СНЕЖАНА: А я говорю Феликсу: “Папик, пойдём, попранкуем, камеру в угол поставим, распарим пупсиньку, ну, в крайнем случае, я ему отсос сделаю космический, чтоб на небо улетел и не скоро вернулся”.

ИЗЯ (с отчаянием и возмущением): А по-человечески нельзя было попросить?

ФЕЛИКС (забирая камеру на штативе и выходя, пропуская вперед Снежану и Роксолану, цедит через плечо назидательно): Это искусство, сынок. Тут нет места человечности.

ИЗЯ

(стоит растерянно и задумчиво смотрит им вслед): Феликс Самшиттер, говоришь? Гм. А что я, собственно, должен был ожидать от человека с фамилией, означающей “маленький кусочек говна?” В следующий раз всё-таки доверюсь своей интуиции. И Божьему водительству.

ФЕЛИКС: Не каркай. Неровен час, докаркаешься – тьфу-тьфу-тьфу!

Феликс стучит по стене три раза. Картина с карликом Херукуси падает и с размаха бьёт Феликса по голове, Феликс падает без чувств, барышни визжат и пытаются делать Феликсу массаж сердца, дыхание изо рта в рот, бьют его по щекам. Свет гаснет.