Шиворот-навыворот

Арман, не совсем понимая, что на смеси русского и немецкого хочет сказать ему хозяин дома, подошел к Лиле. Он взял ее за руку, просто желая прикоснуться к любимой женщине. И сразу почувствовал холод. Ее пальцы, естественно, были ледяные. Но Арман ощутил безысходность, словно из его прекрасной Лили капля за каплей уходит жизнь. Сразу на место пылкому воздыхателю пришел целитель. Де Анвиль быстро нащупал пульс на запястье и принялся мерить. Но это уже казалось простой формальностью. Арман понял, что происходит, только увидев руку. Три ярко-красных пятна, словно языки пламени, поднимались вверх. Обычный доктор, впитавший в себя современные знания о науке врачевания, сделал бы вывод об аллергии и не придал бы значения. Но в отличие от Армана никто из медиков не читал средневековых книг и даже не имел к ним доступ. Да и сам де Анвиль оказался весьма удивлен, увидев на тонком запястье "языки пламени". Он справедливо полагал, что такие старые и мощные заклятья уже никто не использует. Любая ведьма или колдун, мало-мальски понимающие, что творят, должны в любой момент ждать возмездия. И если их жертва просто умирала без ведомой причины, то сам маг и волшебник в случае наказания сгорал заживо. Поэтому и заклятье называлось "Костер ведьм". Арман точно знал, что такой мощный заговор могли использовать только потомственные колдун или ведьма. Часть знаний со временем утратилась, а само заклятье осталось. Де Анвиль повернулся к Пахомову и тихо поинтересовался:

— В доме есть святая вода?

Витька вытаращился за него, словно видел впервые.

— Не знаю, — пожал он плечами.

— Есть, — подала голос Лиля. — Я приносила из церкви. В шкафу возьми, — велела она Пахомову.

Витька метнулся к гардеробу и достал литровую бутылку с водой.

— Пейте, — приказал Арман. — А я пока смешаю снадобья.

— Но врач сказал… — попыталась возразить Лиля.

— Это не обычная болезнь, — развел руками Арман. — Тут кто-то прибегнул к черной магии. Подумайте, — обратился он к Лиле. — Кто вас так ненавидит?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Я никому осознанно не причинила зла.

Пахомов закивал, как китайский болванчик, подтверждая ее слова.

— Только…

— Что? — напрягся Арман.

— У нас есть какой-то неведомый враг, — продолжила Лиля. — Вон Витю месяц назад чуть не убили.

— Брось, родная, — поморщился Пахомов, инстинктивно потирая сломанную руку. — Это шпана какая-то. Хулиганы, — пояснил он графу. — Сломали мне руку и удрали на мотоцикле. — Витька отмахнулся, призывая не обращать внимания на всякие пустяки.

— Мотоциклисты? — уточнил Арман. — Парень и девушка?

— Да, на меня напал парень, а девчонка вродебыла за рулем. — Виктор резко поднялся и крикнул в дальние комнаты: — Митяй, — Потом посмотрел на Лилю, лежащую в постели, и решил: — Сам выйду.

Пока Пахомов отсутствовал, Арман упал на колени перед постелью любимой.

— Я спасу тебя, мон ами, — поклялся он, обнимая ее. Затем убрал со лба волосы и поцеловал. Медленно и нежно.

— Я спасу тебя, — повторил он и быстро вышел вслед за Пахомовым.

"Глупости какие, — подумала Лиля, все еще ощущая на губах сладостный поцелуй. Она решительно встала с кровати и сделала пару шагов, но ноги ее не послушались, и она рухнула на пол.

На шум влетел де Анвиль. Он молча подхватил ее на руки и отнес на кровать.

— Пожалуйста, не стремитесь быстро встать, — попросил он. — Вам показан постельный режим. Я пришлю вам сиделку.

Лиля кивнула сквозь слезы. Еще пару часов назад она чувствовала себя совершенно здоровой, а сейчас беспомощный инвалид.

Арман, уложив на кровать возлюбленную, выудил из кармана телефон и набрал Хлою. Действовать нужно немедленно, "языки пламени" слишком быстро расползались по всему телу. Он заметил парочку, свернувшихся у лодыжек, и еще несколько мелькнули в разрезе майки. Де Анвиль понял, что ошибался, решив ждать до утра.

— Привези мне спиртовку и масло из Бари, срочно, — потребовал он, не вдаваясь в подробности. Затем достал из саквояжа флакончик и, отмерив нужное количество капель, разбавил их водой. Протянул Лили.

— Выпейте, пожалуйста, — попросил он.

— А что это? — через силу улыбнулась Лиля.

— Лепестки и корни растений, — уклончиво ответил Арман. Знать больше непосвященным не полагалось.

— А вы точно доктор? — попыталась усмехнуться Лиля, но ком в горле не позволил, на глаза вновь нахлынули слезы.

Де Анвиль смахнул слезинку, катившуюся по бледной щеке, и ласково осведомился:

— Вы во мне сомневаетесь?

— Ни в коем случае, — печально улыбнулась она.

Он проследил, чтобы Лили выпила все снадобье, подождал, пока она закроет глаза и дыхание выровняется. Затем прошел на кухню, где в одиночестве курил Пахомов, и нехотя проронил:

— Этот заговор делается на парную вещь. А Лили в кафе забыла перчатки. Отправьте завтра кого-нибудь в храм и в кафе.

Объяснять Пахомову дважды не пришлось. В злых глазах загорелся нехороший огонь, появляющийся у хищника, когда тот выходит на след добычи.