Шишов А.В. - Алексеев. Последний стратег (Белое движение) - 2004

Поэтому Алексеев доподлинно знал, что российская экономика давно уже работает в режиме крайнего напряжения. Ему было известно, например, что военные расходы в 1914 году составили всего 1 655 млн. рублей, в 1915 году - 8 818 млн. рублей, в 1916 году - 14 573 млн. рублей, а за восемь первых месяцев 1917 года они равнялись 13 603 млн. рублей. Общая сумма военных расходов России между началом войны и 1 сентября 1917 года составила 38 650 млн.рублей.

Пока кипели политические страсти в Государственной думе и на площадях Петрограда, пока люди в столичных городах выстраивали длинные очереди у булочных, а хлеборобы в приволжских селах грустно смотрели на горы собранного зерна, пока агитаторы всех мастей и окрасок осаждали казармы тыловых войск, фронты воевали. Воевали все пять: Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский.

Военный историк-белоэмигрант А. А. Керсновский в своей «Истории русской армии» так описывает состояние воюющей России после трех лет участия в Мировой войне:

«Последний раз возможность победоносного окончания войны представлялась нам в летнюю кампанию 1916 года. Победа вновь реяла над нашими знаменами. Надо было только протянуть к ней руку. Но Брусиловское наступление захлебнулось, не поддержанное своевременно Ставкой.

И за этой упущенной возможностью последовала другая: игнорирование выступления Румынии. Выступление это давало нам случай взять во фланг все неприятельское расположение крепким, исподволь подготовленным, ударом из Молдавии, ударом, которого так страшились Лю-дендорф и Конрад. Но для генерала Алексеева не существовало обходных движений в стратегии, как не существовало вообще и Румынского фронта.

Один лишь император Николай Александрович всю войну чувствовал стратегию. Он знал, что великодержавные интересы России не удовлетворит ни взятие какого-то «посада Дрыщува», ни удержание какой-нибудь «высоты 661». Ключ к выигрышу войны находился на Босфоре. Государь настаивал на спасительной для России десантной операции, но, добровольно уступив свою власть над армией слепорожденным военачальникам, не был ими понят.

Все возможности были безвозвратно упущены, все сроки пропущены. И, вынеся свой приговор, история изумится не тому, что Россия не выдержала этой тяжелой войны, а тому, что русская армия могла целых три года воевать при таком руководстве!...»

А в эти свои последние в Зимнем дворце дни «всемогущий» Григорий Распутин приводил в смятение императрицу Александру Федоровну такими словами:

- Слишком много мертвых, раненых, вдов, слишком много разорения, слишком много слез...

- Подумай о всех несчастных, которые более не вернутся, и скажи себе, что каждый из них оставляет за собой пять, шесть, десять человек, которые плачут...

- Я знаю деревни, большие деревни, где все в трауре...

- А те, которые возвращаются с войны, в каком состоянии, Господи Боже!..

- Сколько калек ныне бродят по дорогам. Искалеченные, однорукие, слепые...

- Как ужасна эта война...

- Как ужасен народный гнев! На кого только он обратится если не сегодня, то завтра...

- В течение более двадцати лет на русской земле будут пожинать только горе...

Император Николай II под давлением семьи Романовых, думских политиков и генералитета наконец-то решился сместить Штюрмера с поста премьер-министра и заменить его на Трепова, известного как «непримиримого врага Германии». Но когда тот явился в Государственную думу, чтобы обнародовать свою правительственную программу, парламентарии трижды криками и свистами заставляли его покидать трибуну.

Перед отъездом Алексеева на лечение к нему зашел адмирал Нилов, который был генерал-адъютантом Верховного и пользовался его немалым личным доверием.

- Михаил Васильевич, я хочу сегодня попроситься на аудиенцию к государю. Прошу вашего совета.

- В чем вы желаете со мной посоветоваться?

- Надо открыть самодержцу всю опасность его нынешнего положения.

- Думаю, что его величество видит это не хуже нас с вами. Он знает многое, в том числе и то, как в столице относятся к деяниям его супруги.

- Значит, вы не одобряете мое желание просить аудиенции для разговора начистоту?

- Мне трудно одобрить такое. Но, во всяком случае, господин адмирал, это будет поступок мужественного человека...

Генерал-адъютант действительно попросился на аудиенцию к монарху и получил ее. Адмирал Нилов сказал сразу:

— Ваше величество, от имени людей военных, лично преданных вам, прошу об одном.

О чем же?

— Я вас умоляю удалить от власти императрицу Александру Федоровну. Это единственное еще средство спасти Российскую империю и династию Романовых.

— Я отвергаю такое предложение. Я не хочу обижать свою августейшую супругу, мать моих дочерей и сына-на-следника.

— Но вы же знаете, ваше величество, отношение сограждан к хозяйке Зимнего дворца?

— Да, знаю. Для меня это не секрет.

— Так что же вы тогда ничего не предпринимаете?

— Императрица - иностранка. У нее в этой стране нет никого, кроме меня, кто мог бы защитить ее.

— Но, ваше величество, судьба империи пока еще остается в ваших руках. Убедите супругу оставить государственные дела. И тогда все поправится.