Шишов А.В. - Алексеев. Последний стратег (Белое движение) - 2004

Алексеев демонстрирует просто чудеса в добывании средств. После долгих мытарств, от союзной Франции были получены эти 10 миллионов рублей. Деньги передал подпольный «Национальный центр».

По-прежнему сложными оставались отношения добровольцев с Донской армией, которая продолжала «состоять на довольствии у германского командования». Ее командующий генерал-майор С. В. Денисов публично назвал Добровольческую армию «странствующими музыкантами».

Когда его слова передали Деникину, тот, не сдержавшись, сказал в присутствии подчиненных:

- Войско Донское - это проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит...

Денисов не остался в долгу:

- Если Войско Донское — проститутка, то Добровольческая армия - кот, живущий у нее...

Однако такая словесная дуэль между начальствующими чинами не мешала сотрудничеству. Атаман Краснов помогал Добровольческой армии многим, прежде всего тем, что донскому казачеству давали немцы. Оружие, приходившие от германцев с Украины, через Новочеркасск на грузовых автомобилях степью, отправлялось на железнодорожную станцию Кагальницкую. Немецкое командование знало об этом, но закрывало глаза.

Известно, что за первые полтора месяца немцы передали Донской армии из своих «российских» трофеев 11 651 трехлинейную винтовку, 46 орудий, 88 пулеметов (в основном системы «Максим»), 109 104 артиллерийских снаряда и 11 594 721 ружейный патрон. Это было в основном имущество русского Юго-Западного фронта. Многое было передано Доном Добровольческой армии.

Алексеев не знал покоя, «обеспечивая» боеспособность белых войск в политическом, финансовом, административном, внешнеполитическом и иных отношениях. Деникин же весь ушел в дела, связанные с реорганизацией армии. Теперь она перед 2-м Кубанским походом состояла из трех пехотных дивизий, одной конной и кубанской конной бригады. Поход «прикрывался» четырьмя бронепоездами: «Офицер», «Единая Россия», «Генерал Корнилов» и «Вперед, за Россию».

Деникин писал с теплотой и признательностью:

«Щепетильность в этом отношении генерала Алексеева была удивительна - даже во внешних проявлениях. Помню, в мае в Егорлицкой, куда мы приехали оба беседовать с войсками, состоялся смотр гарнизону. Несмотря на все мои просьбы, он не согласился принять парад, предоставив это мне и утверждая, что «власть и авторитет командующего не должны ничем умаляться». Я чувствовал себя не раз очень смущенным перед строем войск, когда старый и всеми уважаемый вождь ехал за мной. Кажется, только один раз, после взятия Екатеринодара, я убедил его принять парад дивизии Покровского, сказав, что я уже смотрел ее.

В то же время на всех заседаниях, конференциях, совещаниях по вопросам государственным, на всех общественных торжествах первое место бесспорно и неотъемлемо принадлежало Михаилу Васильевичу.

В начале июня, перед выступлением моим в поход (2-й Кубанский. - А. Ш.) генерал Алексеев перехал из Мече-тинской в Новочеркасск и попал сразу в водоворот политической жизни Юга. Его присутствие требовалось там в интересах армии. Работая с утра до вечера, он вел сношения с союзниками, с политическими партиями и финансовыми кругами, налаживал, насколько мог, отношения с Доном и своим авторитетом и влиянием стремился привлечь отовсюду внимание и помощь к горячо любимой им маленькой армии».

Добровольческая армия выступила в свой 2-й Кубанский поход без «зачинателя» Белого дела. Он остался в столице Дона с целью организации управления освобождаемого от большевистской власти российского Юга. При генерале Алексееве создается военно-политический отдел, во главе которого был поставлен полковник Генерального штаба Лисовой.

Военно-политический отдел стал рабочим органом при верховном руководителе Добровольческой армии. Он состоял из 13 человек, в том числе семи офицеров. Алексеев имел собственные разведотделение и контрразведотделе-ние, комендантскую часть, конвой и автомобильную команду.

Из Новочеркасска Михаил Васильевич налаживал сбор добровольцев в теперь уже деникинскую армию. Формированием пополнений занимались только те лица, которые имели собственноручные письменные полномочия Алексеева. Его все чаще на страницах печати стали называть верховным руководителем Добровольческой армии.

Политическая деятельность Алексеева нажила ему немало врагов из числа бежавших от советской власти думских политиканов и общественных деятелей правого толка. Деникин вспоминал в своих мемуарах:

«...На Дону были попытки организации государственной власти и возглавления добровольческого движения, встретившие отпор со стороны генерала Алексеева: Родзянко вместе с проживавшими в Ростове и Новочеркасске общественными деятелями усиленно проводил идею созыва Верховного совета из членов всех четырех дум. Присылал гонцов и в мою ставку. Писал мне о необходимости «во что бы то ни стало осуществить (эту) идею», так как «в этом одном спасение России».