Шишов А.В. - Алексеев. Последний стратег (Белое движение) - 2004

- Его бригада сейчас занимает пригород Екатеринодара под названием Сады. Конница, по-видимому, ничего серьезного в штурме сделать не может.

- Как у нас на сегодня с боевым обеспечением?

- Снарядов нет. Патронов тоже нет. Все запасы в батареях и у бойцов.

- Благодарю вас.

В комнатке наступила тишина. Все понимали, что командующий, заставив начальников лишний раз прочувствовать бедственную картину положения, тем не менее не отказался от штурма. Корнилов глухим голосом сказал:

— Положение действительно тяжелое. Но я не вижу другого выхода, как взятие города. Поэтому я решил завтра на рассвете атаковать по всему фронту. Ваше мнение, господа?

Все участники военного совета, кроме Алексеева, ответили отрицательно. Михаил Васильевич сказал:

— Город Екатеринодар является целью Кубанского похода Добровольческой армии. Если отказаться от цели, значит, признать поход боевой и моральной неудачей.

Деникин так описывает тот военный совет:

«Мы чувствовали, что первый порыв прошел, что настал предел человеческих сил и об Екатеринодар мы разобьемся: неудача штурма вызовет катострофу; даже взятие Екатеринодара, вызвав новые большие потери, привело бы армию, еще сильную в поле, к полному распылению ее слабых частей для охраны и защиты большого города. И вместе с тем мы знали, что штурм все-таки состоится, что он решен бесповоротно.

Наступило тяжелое молчание. Его прервал Алексеев:

- Я полагаю, что лучше будет отложить штурм до послезавтра; за сутки войска несколько отдохнут, за ночь можно будет произвести перегруппировку на участке Корниловского полка; быть может, станичники еще подойдут на пополнение.

На мой взгляд, такое половинчатое решение, в сущности, прикрытое колебание, не сулило существенных выгод: сомнительный отдых в боевых цепях, трата последних патронов и возможность контратаки противника. Отдаляя решительный час, оно сглаживало лишь психологическую остроту данного момента. Корнилов сразу согласился.

- Итак, будем штурмовать Екатеринодар на рассве-те 1 апреля.

Участники совета разошлись сумрачные. Люди, близкие к Маркову, рассказывали потом, что, вернувшись в свой штаб, он сказал:

— Наденьте чистое белье, у кого есть. Будем штурмовать Екатеринодар. Екатеринодара не возьмем, а если и возьмем, то погибнем...»

В последующем исследователи Гражданской войны скажут, что Алексеев на том военном совете поддержал Корнилова в его стремлении продолжать бой за Екатеринодар только из-за солидарности со своим сподвижником. Но, скорее всего, он просто старался не показать себя пессимистом среди генералитета, измотанного за эти дни не менее своих подчиненных. Позднее Михаил Васильевич скажет откровенно:

— Если бы Екатеринодар и был взят, удержать его с 300 пехотинцами и 1000 конниками не удалось бы. Правда, к нам подходили казаки, но это не было войско, это было ополчение, ниже всякой критики...

Штурм города не состоялся. На рассвете 31 марта артиллерия красных обстреляла ферму, где находился штаб белых. Снаряд пробил стену в комнате, где за столом сидел Корнилов. Один из осколков поразил его в висок,, второй в правое бедро. Через несколько минут военного вождя Белого дела не стало.

Тело генерала Корнилова вынесли на носилках из штабного домика. Вокруг собрались все, кто находился в эти минуты на ферме. Подъехал генерал Алексеев, который с утра был у бойцов донского Партизанского полка. Михаил Васильевич, стараясь не терять присутствия духа, обратился к помощнику погибшего командующего генерал-лейтенанту Деникину:

— Антон Иванович, принимайте тяжелое наследство. Помоги вам Бог!

Два генерала, знавшие и уважавшие друг друга, молча обменялись крепким рукопожанием.

Первым нарушил молчание Алексеев. Он обвел необычно суровым взглядом из-под очков стоявших вокруг носилок офицеров и сказал, обращаясь больше к самому себе:

— Скрыть гибель Лавра Георгиевича от бойцов армии до вечера мы не сможем. Надо готовить приказ по армии о нашей общей утрате.

Такой приказ был написан, разослан в добровольческие части и там оглашен. Он гласил:

«Параграф 1.

Неприятельским снарядом, попавшим в штаб армии, в 7 часов 30 минут 31 сего марта убит генерал Корнилов. Пал смертью храбрых человек, любивший Россию больше себя и не могший перенести ее позора.

Все дела покойного свидетельствуют, с какой непоколебимой настойчивостью, энергией и верой в успех дела отдался он на служение Родине. Бегство из неприятельского плена, августовское наступление, Быхов и выход из него, вступление в ряды Добровольческой армии и славное командование ею - известны всем нам.

Велика потеря наша, но пусть не смутятся тревогой наши сердца и пусть не ослабнет воля к дальнейшей борьбе. Каждому продолжать исполнение своего долга, памятуя, что все мы несем свою лепту на алтарь Отечества.

Вечная память Лавру Георгиевичу Корнилову — нашему незабвенному вождю и лучшему гражданину Родины. Мир праху его!

Параграф 2.

В командование армией вступить генералу Деникину...»