Шишов А.В. - Алексеев. Последний стратег (Белое движение) - 2004

Второй вопрос - предполагаете ли вы, что с приемом мною руководства армиями дальнейший ход событий будет определяться прибывающей в Могилев 1 или 2 сентября следственной комиссией под председательством главного военно-морского прокурора? От этого будет зависеть мое собственное решение, так как я не могу допустить себе быть простым свидетелем тех событий, которые подготавливаются распоряжениями и которых безусловно нужно избежать.

Лукомский:

Сегодня вечером генерал Корнилов говорил мне, что он смотрит на вас, как на лицо, предназначенное на должность наштаверха, и предполагал после разговора с вами, ознакомления с рядом документов дать вам свое окончательное решение.

Алексеев:

А ваше собственное решение, Александр Сергеевич, как начальника штаба Ставки, отстраняемого от должности?

Лукомский:

Я убежден, что ради того, чтобы не прерывать оперативной деятельности и дабы в этом отношении не произошло каких-либо неисправимых несчастий, вам, Михаил Васильевич, не будет чиниться никаких препятствий по оперативным распоряжениям.

Алексеев:

Благодарю за откровенность. После тяжелого размышления я, как вы понимаете, вынужден был силой обстоятельства принять назначение, во избежание других решений, которые могли бы отразиться на армии.

Лукомский:

Михаил Васильевич, мы с генералом Корниловым понимаем, что иного решения вы принять просто не могли.

Алексеев:

Повторяю. В решении этом я руководствовался только военной обстановкой, не принимая во внимание других соображений. Но теперь возникает вопрос существенной важности: прибыть в Могилев только для оперативной деятельности, при условии, что остальная жизнь армии будет направляться другой волею, невозможно. С прибытием в Могилев я должен стать ответственным распорядителем по всем частям жизни армии или совсем не должен принимать должности.

Лукомский:

Что же вас смущает в такой ситуации по прибытии в Ставку?

Алексеев:

В том, что я вам только что сказал, нельзя допустить никакой неясности и недоговоренности. Это может повлечь за собой непоправимые последствия.

Лукомский:

Для получения мне вполне определенного ответа от генерала Корнилова на ваши вопросы было бы крайне желательно получить от вас освещение двух вещей: что делается с Крымовым и решено ли направить сюда что-либо для ликвидации кризиса?

Алексеев:

Я задержал сегодня свой отъезд, чтобы дождаться приезда генерала Крымова в Петроград. Видел его и разговаривал с ним. По пути видел бригадных командиров Туземной дивизии и читал записку, присланную им от генерала

Крымова. Записка говорит об отводе дивизии в район станции Дно и о прибытии командиров дивизий и бригадных командиров в Петроград.

Лукомский:

А что вы можете, Михаил Васильевич, сказать по поводу возможных силовых действий против Ставки?

Алексеев:

На ваш второй вопрос должен сказать, что при отъезде я заявил новому Верховному, что беру на себя спокойно, без всяких толчков вступить в исполнение обязанностей начальника штаба Ставки. И что при других условиях мое пребывание в Могилеве и недостойно, и недопустимо.

Лукомский:

От имени генерала Корнилова и от себя лично настаиваю, чтобы вы приняли все меры к тому, чтобы никакие войска из других пунктов в Могилев не вводились и к нему не подводились.

Алексеев:

Это я вам авторитетно обещаю как полномочный на сегодняшний день руководитель армии.

Лукомский:

Со своей стороны, мы с генералом Корниловым примем все необходимые меры, чтобы никаких волнений в гарнизоне Могилева не было...»

После разговора с начальником штаба Ставки Алексеев попросил к аппарату хорошо знакомого ему полковника Пронина, члена Главного комитета Союза офицеров армии и флота. Разговор начался со следующего вопроса:

«Пронин:

Как быть главному комитету и какой позиции держаться? Как вам известно, Союз офицеров до последней минуты шел по тому пути, на который вы его благословили, и Главный комитет всегда поддерживал те требования, которые предъявлялись генералом Корниловым для устроения армии.

Алексеев:

В деле устроения армии все меры будут энергично поддерживаться и проводиться. Если в этом я потерплю неудачу, то сложу полномочия. Данная же минута требует особливого спокойствия и поддержания полного порядка, насколько это зависит и от деятельности Главного комитета. Рассчитываю скоро прибыть в Могилев.

Пронин:

Покорно благодарю. Смею добавить, что судьба Главного комитета и всего Союза офицеров всецело находится в ваших руках. Полковник Новосильцев (председатель Союза офицеров армии и флота. — А. Ш.) арестован и находится в Витебске.

Алексеев:

Поговорим в Могилеве. О полковнике Новосильцеве я знаю».

После этого телефонного разговора новый начальник штаба Ставки отбыл из Витебска по железной дороге в Могилев. Алексеев теперь знал точно: вооруженных эксцессов не будет...

Той же ночью генерал-лейтенант Лукомский доложил о ситуации низложенному Верховному генералу Корнилову: