Шишов А.В. - Алексеев. Последний стратег (Белое движение) - 2004

- Я вас понял. О создавшейся ситуации мною будет доложено новому Верховному сразу же по его прибытии в Могилев.

— Правильно. Решайте вопрос о полковничестве в Ставке, а не в столице. Третья просьба о чем?

— Он просит свободы выезда в Романов, а оттуда на союзном пароходе или военном корабле в Лондон.

— Это опасная просьба, Михаил Васильевич. Смею вас в том заверить. Нам еще не известно, как отреагировала на

низложение Николая II английская столица. Там же королевство, сильная монархия. Могут быть разборки в Антанте.

- Так что же мне ответить по третьей просьбе?

- Пока ничего. Скажите, что этот вопрос будет решаться в правительстве и Думе.

- Вас понял. Так и будет сказано.

- Четвертая просьба?

- О ней можно и не говорить, Георгий Евгеньевич.

- Почему так?

- Просьба чересчур наивная.

- Тогда и не надо о ней говорить. У меня к вам, поскольку вы остались в Ставке пока за Верховного главнокомандующего, следующее приказание.

- Какое? Я вас слушаю внимательно.

- Чтобы оградить себя и меня от нежелательных эксцессов, обеспечьте надежную охрану бывшего государя. Где он сейчас пребывает?

- Все там же. В хорошо известном вам штабном царском поезде, стоящем на могилевской станции.

- Пусть там пока и находится. На всякий случай уберите из бывшей царской свиты всех офицеров. И отправьте их подальше. Например, на Румынский фронт или на Кавказ.

- Будет исполнено, Георгий Евгеньевич. Но я, со своей стороны, настаиваю на одной просьбе.

- Какой, Михаил Васильевич?

- Прошу ускорить отъезд из Ставки бывшего царя. Для этой цели пришлите из Петрограда своих представителей.

- Почему такая спешка? Пусть полковник Романов сидит в своем штабном вагоне, как и раньше в нем сидел.

- Георгий Евгеньевич, поймите, что чем раньше это случится, тем лучше будет для работы Ставки. И, наконец, для самого бывшего императора.

- Не волнуйтесь, Михаил Васильевич. Этим вопросом я займусь лично. А вы там продолжайте руководить войной...

Вопрос о дальнейшей судьбе последнего Романова решался Временным правительством в длительных спорах. Наконец, министры сошлись на том, что надо признать низложенного монарха и его супругу лишенными личной свободы и поселить пока в Царском Селе. То есть речь шла, по сути дела, о домашнем аресте.

Бывший государь «всея Руси» отбыл из Могилева при большом стечении народа на городском вокзале. Прощание Николая Романова с высшими чинами Ставки во главе с генерал-адъютантом Свиты Его Императорского Величества прошло весьма корректно, но при полном молчании собравшейся вокруг толпы, в которой преобладали люди в солдатских и офицерских шинелях:

- Михаил Васильевич. Я вам премного благодарен за хлопоты перед князем Львовым по моим просьбам.

- Николай Александрович. Это мой долг.

- Я вам желаю успехов. Я всегда высоко ценил ваши способности, стратегическое мышление.

- Очень признателен за такую весьма лестную оценку.

- Тогда до свидания. Прошу вас об одном: пекитесь о Русской армии, о судьбе Отечества так, как вы это делали и раньше. При мне.

- Это мой долг.

- Еще раз до свидания. Только знайте достоверно, что моя супруга Александра Федоровна никогда на вас зла не держала...

После отъезда царского поезда в Царское Село всего через несколько часов на тот же Могилевский вокзал прибыл из Киева поезд с новым Верховным главнокомандующим. Два двоюродных брата так и не встретились друг с другом больше в своей жизни.

Возвратившийся в Ставку после долгого отсутствия в ней великий князь Николай Николаевич-младший сразу же издал свой первый приказ. Он гласил:

«В нашем Отечестве установлена власть в лице нового правительства. Для пользы нашей Родины я. Верховный Главнокомандующий, признал ее, показав тем самым пример нашего воинского долга.

Повелеваю всем чинам славной нашей армии и флота неуклонно повиноваться установленному правительству через своих прямых начальников.

Только тогда Бог нам даст победу».

Такой приказ генерала Николая Николаевича Романова на фронтах не вызвал никакой сумятицы. Зато Государственная дума и Временное правительство не на шутку взволновались:

- Вы только вдумайтесь: этот великий князь в приказе пишет, что он повелевает...

- Это же проявление царизма, самодержавия!..

- Новым Верховным управлять из Петрограда никак у нас не получится...

- Сразу, в первый же день, и такие замашки...

- Он же смотрится отъявленным контрреволюционером. Того и гляди, что решится на переворот...

- У него армия, а у нас в столице небоеспособный тыловой гарнизон да Кронштадт, который уже никому не подчиняется...

- Этого генерала Романова надо убирать из Ставки, пока не поздно.

- Он решительнее своего брата-полковника будет. Как бы не быть беде свободной России, демократии...

Уже на следующий день после злополучного первого приказа в Ставку телеграфной строкой пришло из Петрограда решение Временного правительства. Телеграмма была подписана премьером князем Львовым. Правительство уведомляло великого князя Николая Николаевича-млад-шего о нежелательности его дальнейшего пребывания на посту Верховного главнокомандующего России.