Шишкин и Пушкин

И пишет число на доске. Весь класс разом загоготал. Дело в том, что у нас на севере число 3.14 действительно было магическим и его знали все, включая бродячих собак. Столько стоила водка в городских магазинах. На Большой земле цена была другая, а у нас, с северной наценкой, ровно 3 рубля 14 копеек. И все бытовые расходы были кратны этой величине – нарубить поленницу дров, привезти глыбу льда для воды или прокопать снежный тоннель до туалета на улице. За все платили водкой или патронами для мелкокалиберной винтовки. Но водкой лучше, потому что патроны нужны только на охоте, а водка всегда.

Ну, это отступление, а дальше началось то, что у Генки Шишкина из нашего класса испепелило весь разум. Оказывается, число «пи» бесконечно! Раньше любое число можно было сосчитать – например, количество штакетин в заборе или щенков у сучки Пальмы, а теперь вот бесконечность, и все.

Ну никак в лопоухой и веснушчатой голове Шишкина такое не могло уместиться, как бы ни хотело. Ошалевший Генка после школы молча брел домой, придавленный мистическим числом и парой двоек по русскому. Да что там двойки! Двойки можно исправить, а вот бесконечность – это да!

И Генка решил найти консультанта. А как и где найти специалиста в нашем городке, где одни плотогоны да рыбаки?

Как где, да летчики же прилетели!

И Генка побежал к аэродрому. Он начинался сразу же за его домом, да и заканчивался там же. Укатанный кусок тундры, шест с ветровым колпаком да бревенчатый барак с печными трубами – вот и все летное хозяйство.

Генка вбежал в гостиницу – так важно назывался барак – в тот момент, когда летчики разливали водку по стаканам. Занимался этим штурман Володин, который был у нас второй раз и считался за своего.

«Володин! – закричал Генка с порога. – Что такое число „пи“?»

Штурман чуть не поперхнулся:

«Это кто же тебя таким словам научил?»

Генка взахлеб рассказал про урок, и летчики переглянулись.

«Ну, Шишкин, смотри. Видишь, бутылка, – летчик встряхнул водку под носом у Генки, – и стоит она, как ты знаешь, три четырнадцать. И если разлить ее по стаканам, сколько будет стоить разлитая водка?»

Генка не задумываясь сказал сколько, то есть три рубля четырнадцать копеек.

«А вот теперь смотри, Шишкин. Я бутылку опять в стакан переворачиваю, и капли падают. Правильно?»

Штурман ловко перевернул пустую бутылку и сцедил несколько капель в каждый стакан.

«А теперь сколько стоит водка в стаканах? Дороже?»

Генка аж вспотел от страшной догадки и только потрясенно произнес:

«Дороже!»

Штурман же в свою очередь крякнул от гордости:

«И вот так можно выжимать до бесконечности! Вот что такое число „пи“!»

Летчики чокнулись, выпили, и тут Володин попросил Генку передать нашей математичке записку.

«Тут примерчик один, ей решить будет просто».

И пишет на листке формулу:

«2 пи плюс 1 ш плюс 1 к =20:00».

И если Генка принесет правильный ответ, то ему будет разрешено залезть в пилотскую кабину.

Генка аж задохнулся от радости и на следующий день рванул как пришпоренный в школу и шмыг в учительскую!

«Антонина Харлампиевна, вот вам задачка от штурмана Володина! Только решите правильно, а то он меня в кабину не пустит!»

Математичка вся покраснела, смутилась, но записку взяла.

«Тут у твоего друга в задаче избыточные условия, а надо вот так».

Берет и зачеркивает 2 «пи». И отдает записку.

Генка расстроился и после школы шел к аэродрому, жалобно шоркая ногами. К его удивлению, штурман Володин сказал, что это самый правильный в мире ответ, и пустил Шишкина в кабину. А вечером, ровно в восемь часов, Генка увидел, как штурман, весь при параде, держа в руках шампанское и коробку конфет, прошествовал в домик к математичке.

А потом началась пурга. Она клокотала две недели, а за ней наступило затишье. Генка вышел во двор и увидел, как улетает самолет штурмана Володина. А по весне и Антонина улетела, и геометрию у нас стала вести другая училка.

6. Шишкин и фантомас

Это сейчас говорят: «В кино все возрасты с попкорном», а тогда мы даже слов таких не слыхивали. Париж, попкорн и посудомоечная машина были для нас, пацанов из Заполярья, понятиями нереальными и далекими, почти космическими.

Хотя космос был ближе, там были наши люди – Гагарин, Терешкова, да и на Марсе вот-вот должны были зацвести советские яблони. А Париж был только в кино. Там по нему бегал Фантомас и дурачил комиссара Жюва. «Пежо»[6] гонялось за «Рено», по пути разбивая в хлам всякие «Ситроены». Эйфелева башня торчала где-то возле школьной кочегарки и отражалась в очках у Мухи, то есть Ромки Мухамаддеева с третьей парты.

А напротив Парижа, в первом ряду кинотеатра «Полярный», сидели мы, пацаны из 6-го «А», и щелкали семечки.

Внезапно комиссар Жюв сказал:

«Бертран, а направьте-ка на меня свой пистолет».

А затем поднял руки и вдруг закричал:

«Ха-ха! Руки вверх!»

И весь 6-й «А» в одном порыве задрал руки, потому что из середины туловища комиссара вдруг вылезла третья рука с пистолетом.

Вот это был фильм! Мы толпой вывалили из кинозала на мороз и, пинками разгоняя бродячих собак, продолжали идти по Парижу.