Шиш московский

вылезай, сторгуйся с хозяином!

Муж не только что бочку продал, а и до постоялого двора домой нести

Шишу пособил...

Шти

Одна Шишова любушка крепко его к другой ревновала. Бранить не бранила,

а однажды с горя шуточку придумала.

Поставила ему шти с огня, кипячие.

Да забылась, хлебнула поваренку на пробу и рот обварила. Не стерпела -

заревела.

Шиш дивится:

- Ты чего? Обожглась?

А эта баба крепка была:

- Не обожглась, а эдаки шти маменька-покоенка любила. Как сварю, так и

плачу...

А Шишу в путь пора. Ложку полну хватил и... затряс руками, из глаз

слезы побежали. Ехидна подружка будто не понимат:

- Что ты, желанный? Неуж заварился?

- Нет, не заварился, а как подумаю, что у такой хорошей женщины, как

твоя была маменька, така дочка подла, как ты, дак слезы ручьем!

Тили-тили

Какой-то день прибежали к Шишу из волости:

- Ступай скоре. Негрянин ли, галанец приехал, тебе велено при их

состоять.

Оказалось, аглицкой мистер, знающий по-русски, путешествует по уезду,

записывает народные обычаи и Шишу надо его сопровождать. На Шише у всех

клином свет сошелся.

Отправились по деревням. Мистер открыл тетрадку:

- Говорите теперь однажды!

Шиш крякнул:

- Наш первой обычай: ежели двоим по дороге и коняшку нанять жадничают,

дак все одно пеши не идут, а везут друг друга попеременно.

Мистер говорит:

- Ол райт! Во-первых, будете лошадка вы. Я буду смотреть на часы, скажу

"стоп".

- У нас не по часам, у нас по песням. Вот сядете вы на меня и запоете.

Доколь поете, я вас везу. Кончили - я на вас еду, свое играю.

Стал Шишанушко на карачки. Забрался на него мистер верхом, заверещал на

своем языке песню: "Длинен путь до Типперери..." Едут. Как бедной Шиш не

сломался. Седок-от поперек шире. Долго рявкал. Шиш из-под него мокрехонек

вывернулся. Теперь он порхнул мистеру на загривок.

- Эй, вали, кургузка, недалеко до Курска, семь верст проехали, семьсот

осталось!

Заперебирал мистер руками-ногами, а Шиш запел:

Тили-тили,

Тили-тили,

Тили-тили!...

Мистер и полчаса гребет, а Шишанко все нежным голосом :

Тили-тили,

Тили-тили,

Тили-тили!...

У мистера три пота сошло. Кряхтит, пыхтит... На конце прохрипел:

- Вы будете иметь окончание однажды?

Шиш в ответ:

- Да ведь песни-то наши... протяжны, проголосны, задушевны!

Тили-тили,

Тили-тили,

Тили-тили!...

Бедный мистер потопал еще четверть часика да и повалился, - где рука,

где нога:

- Ваши тили-тили меня с ног свалили!

Шиш пошучивает у царя

Всех Шишовых дел в неделю не пересказать. Про Шиша говорить - голова

заболит. Про Шиша уж и собаки лают. Здесь я от большого мало возьму, от

многа немножко расскажу.

Ходил Шиш, сапоги топтал, версты мерял. Надоело по деревням шляться. В

город справил. Чья слава лежит, а Шишова вперед бежит. Где Шиш, там народу

табун.

Это увидал из окна амператор:

- Что за народ скопивши?

- Это парнишка один публику утешает-с.

- Не Шиш ли?

- Так точно-с.

- Позвать сюда!

Шиша привели. Царь сразу над ним начал сгогатывать:

- Ты в татку ле в матку, в кого ты экой? Сшути-ко мне шутку

позазвонисте. Выкради из-под меня да из-под моей супруги перину. Выполнишь

задание - произведу тебя в жандармерию и твой патрет - во все газеты.

Сплошаешь - в Сибири сгною!...

Только Шиш за двери - амператор своим караульщикам ружья выдал:

- Мы с Шишом Московским об заклад побились. Перину из-под меня придет

воровать. Спальну нашу караульте день и ночь!

Шиш выбрал ночку потемнее и в щель дворцового забора стал охрану

высматривать. Видит - дремлют под спальными окнами, вора ждут. Людей бы на

ум, а Шиша на дело.

Он дунул на огороды, выдернул с гряды пугало, опять к тому же забору

примостился, вызнял пугало кверху - и ну натряхивать...

Это караульщики и увидали:

- Ребята, не робей! Вор пришел! Через тын лезет...

- Рота-а, пли!!!

Шиш того сразу пугало удернул. Будто убили. А стража радехонька:

- Ну, ребята, мертвое тело оттуль завтра уберем. А теперь на боковую.

Боле некого ждать.

Только они восвояси утянулись, Шиш через забор да в поварню. Стряпки

спят. На печи в горшке тесто подымается, пузырится. Шиш с этой опарой да в

царскую спальню окном.

Царь с царицей на перине почивают. Царь истолста храпит, царица

тихонько носом выводит...

Шиш на перстышках подкрался да как ухнет им опару ту под бок...

Сам с подоконника - и в кусты...

Вот царица прохватилась:

- О-о, тошнехонько! Вставай-ка ты, омморок!... Эво как обделался!

Меня-то всю умарал!

- Нет, гангрена! Это ты настряпала!...

До третьих петухов содомили. Тут царица одумалась:

- Давай лучше выкинем перину-то на подоконник, на ветерок, а сами

соснем еще часиков восемь.

Только они музыку свою завели - захрапели, Шиш перину в охапку да со

двора. На извозчика да домой.

Навстречу бабы-молочницы:

- Шиш, куда полетел?

- У нас дома не здорово! Таракан с печи свалился.

Царица рано вскочила:

- Что я, одичала - сплю! Министры перину увидят - по всей империи

ославят... На!!! Где перина-та???

Фрелины Машки, Дашки забегали, заискали.

Царя разбудили... Его и горе берет и смех долит.

- Полковник! Запрягай коня, скачи к Шишу. Он меня в дураках оставил...

Ох, в землю бы я лег да укрылся!...

Полковник на добра коня -да пулей в деревню, к Шишову дому. Не поспел