Широки врата

Ведь Захаров получил бы реальную ценность за свои деньги. Там на самом деле должно быть построено замечательное здание с длинной линией медленно движущихся объектов, которые постоянно пополняются деталями, берущихся из подвесных конвейеров, пока каждый объект не станет узнаваем, как самолет и, наконец, не сойдёт на собственных колесах, готовый взмыть в воздух. Все это будет продолжаться еще долго после того, как сэр Бэзиль уйдёт к своей герцогине. И пока будет жива цивилизация с её бумажными титулами собственности, его потомки будут иметь право на получение дивидендов, выплачиваемых в Первом Национальном банке Ньюкасла, штат Коннектикут. Кончилось всё тем, что сэр Бэзиль взял копии документов Робби, обещая его изучить, и если он найдёт его соответствующим заявлениям Робби, то можно будет перейти к сделке. Сумму он не назвал, но даст Робби знать через пару дней. Энтузиаст был в приподнятом настроении на пути обратно в Париж. Это был лучший рабочий день, который он провёл с момента депрессии, так он оценил этот день. Нельзя сдерживать хорошего человека!

IX

Ланни должен был стать истинным сыном своего отца и выполнить свою долю в создании новой славы Бэддов. Робби лелеял эту надежду в течение многих лет, но ему пришлось от неё отказаться. У него были два сына от жены в Коннектикуте. Крепкие парни, которым близко к тридцати, они были его правой и левой руками. А Ланни следовало бы продать свои ценные бумаги и вложить деньги в предприятие отца, и тогда ему будет можно вернуться к игре на пианино, консультированию покупателей произведений искусства и мечте увидеть мир менее жестоким местом.

Сейчас он прогуливался по красивым улицам Парижа в приятное время года. Он хотел нанести визит, о котором не собирался рассказывать отцу. Его мать, возможно, не возражала бы против его появления у своего брата, который относился к ней по-дружески и никогда не делал ей никакого вреда. Но с Робби это будет означать споры, а что толку? Ланни не скажет об этом жене, ибо это означало бы еще один спор, и еще более бесполезный.

Ланни Бэдд, красивый, богатый и признанный любимцем фортуны, был человеком с тайным пороком. И как многие из таких несчастных, узнав, что другие люди думали об их слабости, он выдумал тонкие уловки, чтобы защитить себя. Ему не нравилось лгать, поэтому, когда он уходил предаваться своим порокам, он включал в своё путешествие какое-либо невинное занятие, например, рассматривать картины. Потом, когда Ирма спрашивала его, что он делал, он отвечал: «Смотрел картины». Он научился молчать о всех предметах, которые можно было бы связать с его пороками и довести до сведения его жены. Что не знаешь, то не повредит, такова максима всех заблудших мужей. Тот факт, что он отказывался признавать свой порок за порок, имело значение только для него, но, увы, не для Ирмы. И ему пришлось выучить урок, что если то, что вы делаете, приносит несчастье тем, кого вы любите, вопрос о пороках или добродетелях является лишь игрой слов. Они сказали все слова, какие можно было сказать по этому поводу, но это ни к чему не привело. Так что теперь Ланни отгородил часть своей жизни и мыслей от большинства своих друзей, в том числе от женщины, которая для него была дорога.

Порок Ланни состоял в том, что он любил поговорить с «красными». Он любил встречаться с ними, слушать их, обсуждать состояние мира и их предложения, что с ним делать. Всякий раз, когда он выражал свое мнение, он вступал в спор с ними, но воспринимал это как часть удовольствия. Он был не против, когда они осуждали систему, при которой он вёл праздный образ жизни. Он даже был не против, когда они осуждали его, называя его бездельником, плейбоем и паразитом. Он был не против, когда они получали его деньги, а затем отказывались выражать признательность за сделанное добро, сказав, что это были не его деньги, а он не имел права на них, они принадлежал наемным рабам, обездоленным всей земли, другими словами, им. Эти вещи приводили в бешенство Ирму, но Ланни воспринимал их с улыбкой.

У него была странность, в которой Ирма и ее друзья не могли разобраться, некоторые называли её «трусливостью», но не при Ирме. Внук Бэддов каким-то образом внушил себе мысль, что он не имеет права на свои деньги, а еще хуже, что Ирма не имеет права на свои. Это была, как заноза, глубоко похороненная в его сознании. Она воспалилась там, и без хирургического вмешательства её не удалось бы извлечь. Это заставило его принять примирительное отношение к нарушителям общественного порядка и предопределило его стать их жертвой. Крабом без панциря в океане, полном существ с твердым покровом тела. У Ирмы были свои идеи о «паразитах». Она считала ими ворчунов, критиканов, психов и чудаков, которые писали письма мужу и осаждали его дом в стремлении сбросить свои печали в его сердце и свои заботы на его плечи.