Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

При себе, за поясом, Реми хранил плотницкий топор. Дождавшись, когда пантера вытянула лапу, чтобы крепче вцепиться в ствол дерева, он прицелился и точно ударил топором по лапе, отрубив ее: лапа полетела вниз, цепляя ветви дерева. Пантера испустила страшный вопль ярости и отчаянья и вытянула вверх другую лапу, которую Реми отрубил столь же проворным и мощным ударом — вторая лапа последовала вслед за первой. Пантера, яростно рыча, потеряла равновесие и тяжело рухнула с высоты двадцати футов. Схватив одно из своих ружей, Реми, не давая пантере опомниться после падения, выстрелил ей в голову. Затем спустился на землю и, вооружившись ножом, аккуратно содрал с нее шкуру, повесил ее на дерево, а лапы на дверь своего домика — подобно волчьим лапам, которые ему доводилось видеть на дверях раньше. И Реми снова принялся за свой завтрак, приговаривая:

— Посмотришь издали — чудо из чудес, а подойдешь поближе — и сказать нечего!

Пантеры точно услышали его, и ни вечером, ни ночью, ни на рассвете, хотя и слышно было их рычание невдалеке, ни одна не осмелилась показаться у самого жилища.

Тем временем домик постепенно менял свою форму и размеры: в первые дни это была просто груда веток; спустя месяц она превратилась в маленькую крепость, срубленную из стволов деревьев, подогнанных друг к другу в пазы под прямым углом. Сверху, над настилом из крепких, плотно сложенных брусьев, вырос чердак, на который можно было подняться по лестнице. Шесть досок, прилаженных одна к другой, составили походную кровать, а крепкий стол, плотно стоявший на своих четырех ножках, и один деревянный стул — всю скромную меблировку.

Однажды Реми из своего домика заметил направлявшуюся в сторону его жилища процессию, похожую на караван. Виконт де Сент-Эрмин, приехавший в это время в Пегу, позаботился обо всем, чего могло не хватить его бедному отшельнику. Он прислал ему риса, зерна, кукурузы, коня и кобылу, корову и теленка, кабана и свинью, петуха и шесть кур, двух сторожевых собак: огромного кобеля и суку — и, наконец, кота с кошкой. За всем этим следовала мельница, водруженная на леса, предназначавшаяся для помола присланного зерна.

В первые мгновения Реми почувствовал раздражение: куда было пристроить всех этих вновь прибывших? К счастью, в помощь ему виконт отправил много гвоздей, зажимов и кучу других мелочей, которых в своей пустыне Реми был лишен.

Не стоило и мечтать о том, чтобы возвести для всей этой живности постройку за двадцать четыре часа — не хватило бы и восьми дней. Он соорудил вокруг своего домика частокол, такой плотный и высокий, что невозможно было ни пройти сквозь его колья, ни перемахнуть через него в высоту.

В первый день он держал животных связанными. На второй, когда частокол длиной в сто шагов и диаметром в тридцать три был готов, Реми согнал животных в загон и запер их там. Петух приучился взлетать на один из столбов изгороди — там он пел в положенные часы и выполнял функции часового. А куры с первого же дня начали нестись.

Людям, которые сопровождали этот караван, следовало получить расписку от Реми. Виконт Сент-Эрмин заплатил им вперед; к сумме, которую они давно получили, Реми добавил несколько талков на выпивку и отправил всех обратно.

Через день после их отъезда животные — лошади, корова, боров, свинья, теленок, собаки и кошки — были выпущены из загона на свободу.

Собаки и кошки в скором времени освоились с ролью домашних животных: первые караулили ворота с обеих сторон, а вторые забирались на чердак. Чердак усиливал сходство с крепостью: там постоянно находились десять заряженных ружей в пределах досягаемости рук осажденных, а пятьдесят патронов дожидались своей очереди, чтобы стать посланниками смерти. С этого чердака, как из надежного укрытия, занимавшего господствующую высоту, через добротно сооруженные бойницы можно было вести прицельный огонь по всем направлениям, без всякого риска самому оказаться мишенью.

Вокруг дома суетились и что-то клевали куры; остальные животные разбредались по округе. С наступлением вечера инстинкт направлял их в сторону изгороди: беспокойное поведение петуха и заливистый лай собак предупредили бы о появлении тигра или пантеры, сновавших где-то поблизости. Но, как мы уже успели заметить, ни днем, ни ночью ничего подобного не случалось.

Между тем Реми все чаще приходила в голову мысль о том, что новоселы доставляют ему, единственному хозяину, слишком много хлопот. Порою, негодуя в душе на свою слабость, он мог всерьез подумывать о том, что было бы уместно присутствие в зарождающемся поселении женщины, не только ради продолжения рода, но и чтобы переложить часть свалившихся на него многочисленных забот.