Шестой уровень

– Мальчишки, а ведь вы не просто повидаться с моим сыном пришли, – наконец тихо промолвил Леонид Моисеевич. – Что, опять Родина позвала?

Андрей не проронил ни звука Кирюха заерзал на стуле.

– Ох уж эта Родина… – вздохнул Сотников – старший. – Прямо как неугомонная дамочка легкого поведения… И все ей вечно должны. Она никому никогда не дает, а ей должны! Динамистка какая-то…

– Отец, не надо, – попросил Венька.

– Нет, пусть они мне сначала ответят! – потребовал Леонид Моисеевич. – Зачем они пришли?

– Просто так… – Андрей не умел врать.

– Я не верю вам. Не верю. Вы хотите забрать у меня сына. Не отдам.

Оказывается, это доброе лицо может быть очень злым.

– Отец!..

– Не отдам! – Леонид Моисеевич шарахнул кулаком по столу.

От этого удара бутылка с шампанским накренилась и, замерев на мгновение, запрыгала по скатерти, маятником раскачиваясь в разные стороны.

– Не отдам! Запру в комнате, привяжу к батарее, но не отдам! – Сотников -старший, припав губами к ушибленной руке, выскочил из-за стола и неврастенической походкой зашагал по комнате. – Только все наладилось, только все забылось! И на тебе, здрасьте!

– Отец!– взмолился Венька. – Я уже взрослый мужик, сам решу!

– А что ты делать умеешь, мужик? – коршуном навис над ним Леонид Моисеевич. – Драться, стрелять, убивать? Этим ты зарабатывать на жизнь хочешь?

– Что ты в этом понимаешь?..

– И понимать не хочу, и слышать об этом не хочу! То, чем ты занимался вместе с этими мародерами, мне омерзительно до такой степени, что душа наизнанку выворачивается! Мужик он, видите ли… Мужик… Где мой валидол?

Венька вперил в отца тяжелый, почти что ненавидящий взгляд:

– Ты хотя бы раз в своей жизни смог защитить женщину? Что ты вообще видел, кроме своего смычка? Ты же как аквариумная рыбка, гуппи! Ты никогда не держал на руках умирающего друга, никогда не захлебывался в собственной крови! А на твоих глазах расстреливали детей?! А перерезали ножом горло старухе? А привязывали к беременным женщинам динамит?

– Ужас! Не хочу слышать!

– А я это видел! И я убивал только зло!

– Ты убивал? Ужас! Замолчи!

– Так какое же ты имеешь право рассуждать об этом?

Тоже мне, инженер человеческих душ!

– Сотников – старший весь двигался, как ртутный шарик. Он был сейчас готов и заплакать, и захохотать одновременно. Валидол он съел, наверное, весь.

– Хорошо, согласен… – проговорил наконец он, нервно дергая себя за бакенбарды. – Я был излишне резок… Не сдержался, прости… Дурацкая перепалка…

– Ладно, нам пора, – не выдержал Андрей, – мы с Кирюхой пойдем…

– Сидеть, – прервал его Венька. – Доедайте, а потом уйдем.

– «Уйдем»? Куда это ты собрался? – встрепенулся Леонид Моисеевич. – Только через мой труп! Не позволю! Не обо мне, не о матери, так о Людмиле подумай! Бедная девочка!.. Софочка, где мой валидол?

– Я могу своих лучших друзей хотя бы до метро проводить?

– До метро? До метро можешь… Конечно, но только до метро, не дальше. Ты обещаешь мне, что до метро?

Венька кивнул…

…Уже стемнело, когда они вышли из подъезда и заскользили по покрытому ледяной коркой тротуару. Сильно приморозило, скоро и до Москвы докатится настоящая зима.

Настроение у всех троих было препаршивое.

– И Петька отказался, – сказал Андрей в продолжение ранее затронутой темы. – Сын у него родился в марте. Пеленки теперь, памперсы… Надо же, Петька – и вдруг семейный человек…

– Редеют наши ряды, – совсем не весело улыбнулся Кирюха. – Кстати, а кто такая Людмила?

– Девушка… – ответил Венька.

– Неужели до такой степени уродина, что друзьям показать стыдно?

– Нет, она у меня красавица…

Станция метро была буквально в двух шагах. Венька спустился вместе с друзьями в теплое подземелье. В час пик на платформе было не протолкнуться, их обступили со всех сторон, стиснули, затолкали.

– Ну, бывай, отставник… – Андрей протянул руку. – Дальше запретная зона.

Прощание не получилось.

– Чего ж ты ему не сказал? – горячо зашептал Кирюха, когда сели в вагон.

– Что «не сказал»? – зло процедил Андрей. – Что я под расстрелом хожу? Что теперь мы с тобой оба ходим под смертью?

– Почему это? – удивился Кирюха.

– А ты думаешь, для какого такого дела меня от одной пули уберегли? Да чтоб отправить сразу же под другую! Понял, нет?

– Суки, – снова сказал Кирюха.

– Пусть живет и папу с мамой радует, – с досадой махнул рукой Андрей.

Кирюха не ответил. Только сейчас до него дошло, на что он пошел. Слово это даже страшно было выговаривать – «смерть».

Глава седьмая СЕНСАЦИЯ

– А какой конкретно ущерб нанесен побережью Японии?

Краем глаза Нателла увидела, как Володька перевел объектив камеры с нее на стол, за которым сидели японцы и русские перед лесом микрофонов. «Молодец, – отметила про себя, – на лету схватывает».

Конечно, она еще по-женски кокетливо подумала, что ее профиль совсем неплохо будет смотреться на мониторе, если, конечно, монтажеры в Москве не вырежут.