Шестой прокуратор Иудеи

– Ну, ладно, хватит пререкаться. Помощь твоя прошлая была весьма полезной, оплачена она сполна и щедро. Я ведь не оспариваю твои заслуги. Одно дело у нас с тобой, только я за чистоту веры борюсь, а ты деньги за свою работу из священной казны получаешь… – примирительным тоном начал успокаивать своего гостя главный жрец, но Иуда, не дослушав до конца, грубо перебил его.

– Не смеши меня Каиафа насчёт веры. Беспокоишься, борешься ревностно! Прибереги эти сказки для своих поклонников. Твоя вера – богатство и деньги, и бог твой – золотой истукан. Правильно когда-то Иисус говорил, что кошелёк вас, священников, более всего беспокоит, а не чистая совесть. Плевать вы хотели на Бога! Вот если, к примеру, отменить Закон, чем ты жить тогда будешь? Ремесла-то ведь у тебя никакого нет, Каиафа! Кроме того, чтобы брать десятую часть со всех доходов, левиты ничего другого не умеют, – насмешливо, сказал Иуда. Его задели слова, что услышал он от первосвященника, вот и отплатил за обиду, обвинив того в стяжательстве и корыстолюбии.

Каиафа от этих слов своего ночного гостя побагровел, и глаза его налились кровью. Если бы он так сильно не нуждался в помощи Иуды, то, наверное, тут же приказал бы его схватить и отдать на растерзание своим свирепым сторожевым собакам, но не мог первосвященник позволить себе такой слабости, очень уж полезным человеком был сейчас для него уроженец Кериота.

– Ладно, давай о деле! – с большим трудом сдерживая ярость и негодование от наглого поведения Искариота, тихо сквозь зубы процедил Каиафа.

– Ну, ежели, ты сам предложил не спорить, то тогда говори, чего надо? Не тяни время! – спокойно проговорил Иуда, без приглашения усевшись на скамью. Сейчас он первосвященника не боялся, и вообще ему сейчас было некого опасаться. Его никто не считал предателем, ни один из бывших товарищей не поверил бы, скажи им кто, что это Иуда выдал Иисуса. К тому же, его друзья, если так можно было их назвать, разбежались и встречи с ним они не искали, да и сам Иуда особо не горел желанием видеть сотоварищей. Отношения у Искариота с другими учениками Иисуса как-то сразу не сложились, ещё с самого первого дня их знакомства. Уроженец Кериота искренне полагал, что они все тайно завидовали ему. А как было не завидовать, коли он, Иуда, был единственным земляком учителя и первым среди всех, ведь только ему доверил Иисус все денежные дела, да и артельную казну хранил Искариот, а не Кифа или брат его, или кто другой из общинников.

– Ты слушаешь меня, Иуда? – спросил Каиафа, ибо первосвященнику в какой-то миг показалось, что собеседник его совершенно не слышит, а думает о чём-то своём.

– Говори, говори, Каиафа! Я внимательно тебя слушаю! – бодро ответил ночной гость. Искариот обладал одной удивительной способностью, он умел и думать, и слушать, и разговаривать, и деньги считать, делая все указанные дела одновременно, недаром ведь поэтому и ценился всегда и везде именно за эти свои качества.

– Говори, жрец, говори! Я слушаю тебя! – вновь проговорил Иуда.

– В вашей общине ведь были женщины? – начал первосвященник.

Но Иуда, даже не дослушав его, перебил:

– Тебе, значит, нужна Мария из Меджделя?

– Да, наверное она, – последовал не вполне уверенный ответ Каиафы, ведь он действительно не знал, какая конкретно из женщин беременна, или хуже того, могла уже родить от Иисуса ребёнка.

– Учитель её любил, очень любил! Порой мне, казалось, что больше жизни и даже больше дела своего. Ради неё он готов был пожертвовать всем. В такую девушку нельзя было не влюбиться. Она красивая, умная, смелая, а глаза у неё…?! Ты бы видел, жрец, какие у неё глаза, – говорил Иуда, и от внимательного взора первосвященника не укрылся внезапно появившийся в глазах его ночного посетителя какой-то блеск радости и восхищения, как только тот заговорил о Марии.

«Ах, вот в чём дело!? Да он и сам влюблён в эту девицу из Меджделя, – понял сразу же Каиафа причину внезапно изменившегося настроения своего гостя. Почувствовав внутреннее удовлетворение, что нащупал слабую струнку в душе Иуды, на которой можно было бы неплохо сыграть, Каиафа даже похвалил сам себя за свою проницательность. – Для Иуды известие о том, что Мария беременна от Назорея и ждёт ребёнка, будет настоящим потрясением. Ведь очевидно, он ничего не знает об этом!» – радостно подумал первосвященник. Как оказалось потом, хитрый жрец не ошибся в своих домыслах. Каиафа правильно всё рассчитал, когда без всяких и долгих вступлений сразу сказал своему ночному гостю о цели их встречи.

– Так вот, Иуда, нужна мне эта девица, очень нужна! Помоги найти её! Оплата ведь хорошая! – довольно бесцеремонно, тоном, не терпящим возражений, заявил первосвященник.