ШЕСТОЙ ДОЗОР

— Потому что я не оборотень, а вампир, — сообщила женщина. — Оборотни перекидываются голыми, а у нас… У нас свои хитрости. А что удивляет тебя, Городецкий?

— Завулон обещал, что меня навестит один из старейших вампиров.

Женщина засмеялась.

— Антон, ну ты же не ожидал увидеть старушку?

— В принципе — был готов. Особенно зная чувство юмора Завулона.

— А, понимаю… Ты был готов увидеть старую женщину с клыками. Или старого импозантного вампира. Ты представлял себе трогательную невинную девочку, что живет уже сотни лет, высасывая из людей жизнь, — или печального юношу с обличьем Дориана Грея. Тебя не удивила бы ослепительная красавица, знойная и страстная, которую мужчины сами молили бы впиться в горло… Или нежная белокурая девушка, само воплощение беззащитности и коварства.

— Да, — сказал я.

— А увидел ты обычную тетку, — сказала вампирша. — Чуток потасканная, жопа толстовата, но в целом — обычная.

— В точку, — согласился я.

Вампирша была самой обычной женщиной. Средних лет. Что-то «около тридцати». В меру симпатичная. То есть с такой можно с удовольствием пофлиртовать, найдутся люди, которые в нее влюбятся (ну, если представить ее обычным человеком), но ничего сверхпривлекательного. Может, попа и была «толстовата», но на мой взгляд — вполне нормально…

И одета она была обычно. Просто совсем обычно — джинсы, легкое полупальто, на ногах короткие сапожки (либо на автомобиле ездит, либо дом и работа совсем рядом с метро… либо она летает в образе летучей мыши).

И лицо ничем не выделяется. Никаких интенсивных эмоций. Ни ослепительного обаяния, ни мрачности, ни глупости, ни мудрости.

— Ты похожа на Завулона, — сказал я. — Ты… ты очень обычная.

Вампирша кивнула:

— Да, Антон. Тот, кто живет тысячи лет, должен быть обычным.

— Ничего себе! — воскликнул Кеша.

«Тысячи» потрясли и меня.

— Даже Мастеру Петру…

— Мальчишка. Ему и шестисот нет. Обычный вампирский сосунок. — Вампирша улыбнулась. — Простите дурацкий каламбур.

— Но он Мастер вампиров Европы!

— И что? А Барак Обама — президент Северо-Американских Соединенных Штатов. И что с того? Это не делает его ни самым умным, ни самым богатым, ни самым влиятельным.

Я поднял руки:

— Сдаюсь. Простите мою невежливость. Мы не представлены.

— Ева.

— Антон.

— Это ведь не может быть вашим настоящим именем, — заметил Кеша, с жадным любопытством глядя на Еву.

— Нет, конечно. Но это древнее имя, живущее во всех народах. Меня устраивает.

У меня в голове мелькнула мысль, но я даже не дал ей оформиться. Это очень, очень, очень старая и могучая вампирша. И даже мой Высший уровень не делает нас ровней.

Если она захочет — то разорвет нас с Кешей на клочки.

— Хорошо, Ева, — сказал я. — Я впустил тебя в свой дом, я повторил трижды, я представился. У меня есть древнее право по древнему закону.

— Право на три вопроса? — Ева явно развеселилась. У нее дрогнули уголки губ. — Ах, Светлый, я сама придумала это право… Мне его и менять.

Мягким кошачьим движением она села между нами. Посмотрела на меня. Посмотрела на Кешу.

— Хорошо, Антон. Мы поиграем. Ты получишь три ответа, но это не будут ответы на те вопросы, что тебя тревожат. Это будут просто ответы. Потом мы поговорим всерьез, а сейчас — разминка.

— Кто этот вампир, который нас спас, и почему он это сделал?

Ева рассмеялась и погрозила мне пальцем.

— Хорошо, — вздохнул я. — Разминка. Что связывает тебя с Завулоном.

Ева подумала. Облизнула губы.

— Кровь.

— Это не ответ.

— Это ответ, Антон Городецкий. Ты задал вопрос, я ответила. Это честный ответ. Если он не ответил на твой вопрос — виноват спрашивающий.

— Хорошо, — сказал я. — Второй вопрос. Чаба Орош. Сколько правды в его книге и сколько лжи? Посмеялись ли над ним вампиры, или легенды, которые он пересказывает, — настоящие?

Ева замерла. Кивнула.

— Правильный вопрос. Большая часть сказанного им — правда.

— Можно я спрошу? — попросил Кеша.

— Пусть парень спросит, — сказал я.

— Как вы сохраняете одежду во время трансформации? Это не магия, я бы почувствовал.

— Неожиданный вопрос, — сказала вампирша. — Какой любознательный паренек! Видишь ли, это, — она оправила полы пальто, поддернула джинсы, — не одежда. Одежду я не сохраняю.

— Это вы сами и есть, — прошептал Кеша. — Вы…

— Я голая. — Ева засмеялась. — Но как ты думаешь, малыш, трудно ли придавать своему телу видимость одежды, если ты умеешь перевоплощаться в летучую тварь? Я сама — своя одежда. Любая.

Силуэт Евы задрожал, меняя цвета и формы. Теперь она была одета в белое длинное платье, с ниткой жемчуга на шее, со сверкающими, будто хрустальными туфельками. Из глубокого декольте проглядывала высокая молодая грудь.

— Я вас не смущаю, мальчики? — Она лукаво улыбнулась.

— Нет, — сказал я. — К сожалению, я знаю истинный облик таких, как ты, — поэтому не смогу соблазниться тобой ни в мехах, ни в шелках, ни голой. Извини.

— Ничего страшного, Антон, — очень серьезно ответила Ева. — Сексуальное влечение… у таких, как я… проходит за две-три сотни лет. Его вытесняет пищевой инстинкт, он древнее, знаешь ли. Мой секс — пить кровь.

— Знаю, — сказал я. — Что ж, ты ответила на три вопроса, которые не важны…