И я, воткнувшись губами в Шанель номер пять, произнёс один медицинский термин, от которого Олеся подпрыгнула как ужаленная.
— Мамочки, — сказала, — я всё поняла. Я согласна на алименты и на свидания Стёпы с ребёнком. А этого козла выгоню сегодня же. Спасибо вам.
И, не дождавшись моего «пожалуйста», умчалась в сторону парка.
А я достал планшет и отчитался наверх: «Беседа проведена, спасибо за оперативные данные. Целую. Шестой».
Через несколько секунд получил ответ: «Вы зачем опорочили Василия? У него же обычный хламидиоз. Референт М».
Я не ответил. А лишь коварно улыбнулся, подняв голову вверх.
Вечером я скинул Олесе исковое заявление и соглашение по ребёнку, которое регулировало частоту свиданий и их продолжительность. Получил от неё подробный отчёт, когда и что она подпишет. Про своего Василия не написала ни слова. Лишь в постскриптуме спросила: а может быть, ей стоит вернуться к Степану? На что я, перейдя с ней на ты, ответил: «Даже не думай». Олеся ответила: «Хорошо».
Прошёл ещё месяц. Степан уже почти не вспоминал свою старую семью. Но и новую не стремился завести. Иногда встречался с кем-нибудь. Но, как правило, один или два раза. Тем более что познакомиться с девушкой у него проблем не было. В костюме, подкачанный, уверенный в себе, он притягивал женщин как магнит.
Один из его проектов вдруг выстрелил. Набрал популярность и начал приносить ощутимые деньги. Степан на первый гонорар купил себе велосипед и теперь вместо бега наматывал круги по парку. Я посмеялся над тем, что он купил велик осенью. Перед зимой. Но Стёпа ответил, что после зимы будет весна. И тогда я понял, что всё, я уже ему не нужен. Парень переболел и может дальше по жизни плыть самостоятельно.
Я зарезервировал столик в ближайшем ресторане, маленьком и по-семейному уютном. Пригласил Степана. Сели, выпили по стакану минералки. В ожидании горячего я достал из сумки бумаги.
— Я тут насчёт Олеси, — начал я.
— Какой Олеси? — не въехал Степан, а потом рассмеялся: — Ах да. Извини. Ты так усиленно меня оберегал от всего, что я и правда забыл про свою бывшую жену.
— Бывает, — я внимательно посмотрел на Степана. Нет, он не играл.
— Вот постановление на алименты, — продолжил я, — вчера буквально пришло, будут вычитать из зарплаты. Вот наш договор о ребёнке.
Степан взял в руки бумаги. Нахмурился. Внимательно прочёл. Лицо его просияло.
— Я могу видеться с Катей? — спросил.
— Да, — ответил я, — по договорённости можешь даже забирать на выходные. Но смотри. Будет ставить условия, не ведись. Будь твёрдым. Ты имеешь такое же право на своего ребёнка, как и она.
— Я понял, — сказал Степан, — я уже не поведусь. У меня отросли яйца. Я вообще не понимаю, чего я так унижался перед этой женщиной. Сейчас вспоминаю, стыдно даже.
— Что с пистолетом-то? — перебил я его. — Тебе вернуть или от греха подальше заныкать?
— Я думал, ты его того, телепортировал, — рассмеялся Степан, — нет, не нужен он мне. Телепортируй до конца.
— Хорошо, — кивнул я и поднялся.
— Уходишь? — растерянно спросил Степан.
— Да, — ответил я.
— Совсем? — понял он.
— Да, совсем, — отозвался я, — надоело мне с тобой нянчиться. Ты уже взрослый. Сам теперь. Всё сам.
— А утка? — спросил Степан. — Уже же принесут скоро. Тут отличная утка.
— Уткой вон ту девушку угости, — кивнул я на соседний столик, — одна сидит. Скажи, что меня в командировку вызвали. Срочно. Отличный повод для знакомства.
Степан встал. Обошёл стол. Неуклюже обнял меня.
— Спасибо, — сказал.
— Не за что, — отозвался я и добавил: — Не подводи меня. Зимой бег, летом велосипед. И не сачкуй.
Затем высвободился из Стёпиных объятий и вышел из ресторана.
Начинался дождь. Он падал сверху, стекал по листьям деревьев, по асфальту, смывая летнюю пыль.
Я поднял руку. Жёлтое такси мягко затормозило около меня. Открыл дверь. Сел.
— В аэропорт, — сказал.
— Улетаете? — спросил водитель.
— Да, пора уже, — ответил я, — крылья чешутся полетать.
Водитель вежливо посмеялся моей шутке и включил радио.
Из динамиков захрипел Высоцкий.
Дождь за окном усилился.
Я уехал.
Шестой и девочка
Я сидел около Колоннады на скамейке в Карловых Варах и пил водичку из специального стаканчика с длинным носиком. Пил и переглядывался с двумя русскими туристками, расположившимися на соседней скамейке. Те тоже пили водичку и хихикали. И только я собрался встать и предложить им бахнуть бехеровки, как вдруг зазвонил телефон. У меня.
Цедя солёную водичку, я достал телефон и посмотрел на дисплей. И поперхнулся, облившись тёплой минералкой. На дисплее было написано: Референт М. Хотя номер я её никогда не знал. Она мне никогда не звонила. Да я вообще думал, что она никогда не пользуется телефоном. Референты никогда не звонят Ангелам. По крайней мере, я об этом не слышал.
Я отложил кружку, строго зыркнул на веселящихся подружек и ответил на вызов.
— Шестой на связи.
— Здравствуй, Шестой, — раздалось в трубке.
Голос у Референта М. был похож на голос артистки Дорониной. Такой же томный и глубокий. Аж мурашки по коже.