Шестнадцать способов защиты при осаде

Я расслабился. Млеколицый был моим деловым партнером. Сделки у меня примерно следующего характера. Правительство выдает мне зарплату для подчиненных золотом. Я же им плачу серебром — шесть торнезе на человека ежемесячно. За один золотой гистаменон дают сто шестьдесят торнезе. Из-за нехватки серебра на монетных дворах не существует законного способа произвести нужный мне обмен. Кто хочет возглавить монетный двор — покупает должность у канцлера за большие деньги, которые еще предстоит как-то отбить. Но такие хлопоты ни к чему — моя зарплата составляет лишь десятую часть процента от всех отчеканенных монет. На чеканку золотой монеты уходит ровно столько же времени и сил, сколько на серебряную или бронзовую. Поэтому дворы заготавливают много-много золотых, ровно столько, сколько необходимо, серебряных и ноль целых ноль десятых бронзовых. Армейские полки́ заботятся о мелочи сами, оттискивая грубые, ужасного качества медяки из расплющенных обрезков труб. Поэтому, когда мне нужно серебро, чтобы заплатить подчиненным, я обмениваю правительственное золото на не совсем правительственное серебро, которое беру у честных торговцев вроде того млеколицего и пары северян — по особому, довольно выгодному (для меня) курсу. И теперь, думаю, понятно, откуда у меня столько знакомств на Старом Цветочном рынке. И почему именно я добился успеха в здешней коммерции — ведь от имперца голубых кровей и кожных покровов мои честные торговцы дали бы отчаянного дёру.

— Что-то плохое у тебя случилось? — спросила Айхма не сводя с меня глаз.

— Что-то чертовски скверное, — кивнул я.

Она вздохнула. Ее время — деньги, но, когда мне нужно поговорить, Айхма его находит и слушает. Она кивнула разливщику — тот, скорчив унылую мину, пошел наполнять чайник.

— Политика?

— Что-то вроде того, да.

— Меня все это не интересует. Я просто зарабатываю себе на жизнь.

— Ты умная, — сказал я.

Улыбка у нее на редкость скупая.

— Снова играешь в свои игры? Заставляешь меня говорить то, о чем сам думаешь.

— Ага, но ты — хороший игрок. Потому что умная.

Тщеславие — ее единственная слабость. Она знает, что красива, потому что мужчины говорят ей об этом снова и снова, и это не приносит ей ничего, кроме раздражения. Но я — единственный, кто говорит ей, что она умна.

— Ладно, выкладывай.

— Слышала, что случилось в Классисе?

Она кивнула:

— Пираты разграбили склады, так?

— Верно. Теперь подумай — почему это меня так волнует?

Когда Айхма о чем-то думает, она совершает особый ритуал. Опускает голову, словно в молитве, смотрит на свои руки. В такие моменты говорить с ней не о чем, можно даже не пытаться — все равно ни слова не уловит. Когда след взят, она начинает хмуриться. Когда ей кажется, что орешек расколот, — она выпрямляет спину и смотрит на меня в упор.

— Ну?.. — закинул пробный невод я.

— Что именно они украли?

«Девчонка — золото», — подумал я.

— Точно не знаю. Кое-что подслушал в имперском лазарете, но меня там продержали недолго. Судя по всему — военные поставки.

— В смысле?

— Сапоги, одеяла. Триста бочек чешуи для изготовления доспехов. Две тысячи ярдов палаточной ткани. Телеги с кольями для частокола. Семь тысяч подшлемников. И всё в таком духе.

Она медленно кивнула.

— Допустим, я делец. Трачу много денег на корабли и экипажи, зная, что, как только имперский флот сядет на хвост, а такое рано или поздно случится, — мне несдобровать. И что же я получу за все риски? Сейчас прикинем. Колья для частокола — это просто…

— …дрова? Растут на деревьях?

— Не перебивай. Но да, именно так. Ткань для палаток сгодится на пошив одежды, но только для бедняков, которые много не заплатят. Подшлемники? — Айхма развела руками. — Бесполезная ерундень. Никто не купит такой товар по прибыльной цене.

— Кроме?..

Она быстро кивнула.

— Ну да, кроме армии или правительства. Но правительства не крадут свои запасы у других правительств, это слишком рискованно. Да и дешевле самому все сделать, заказать у своих же мастеров — на них проще давить, чем на разбойников, значит, поставки пойдут без перебоев.

Она знает много умных слов. От меня нахваталась, правда, льщу я себе.

— Что это значит?

— Погоди… я еще думаю. Пираты крадут много барахла, которое не сбудешь легко, да еще и с таким риском. Значит… — Она наклонила голову, как будто какой-то невидимый помощник только что дал ей ответ. — …Воровство по заказу?

— Но заказ — не правительственный, как мы уже решили.

Она потерла большим пальцем ладонь. Ее отец делал так, когда был зол или смущен.

— Конечно. Тогда — это кто-то, кто пока не у власти, но…

— …очень хочет туда попасть. — Я щелкнул пальцами. — Твой отец всегда говорил, что ты проницательная.

Айхма насупилась.

— Погоди, это все равно какая-то бессмыслица. Просто предположим, что и правда есть кто-то, желающий создать армию с нуля. Допустим, он на Излучине укрылся или где-то на юге. Вольный вояка. Но ведь все необходимое можно просто купить на аукционе излишков. Дешево.

Я улыбнулся ей.

— Ага, можно. Еще проще — оплатить тысячу умелых рук и открыть фабрику. Но он этого не сделал. Почему?